21 июня — день рождения архимандрита Авеля (Македонова)
Архимандрит Авель пользовался огромной любовью прихожан монастыря и многочисленных паломников
За свой усердный труд на Господней ниве отец Авель награждён всеми церковными наградами, какие может иметь священник, получил право служения литургии с открытыми царскими вратами до молитвы «Отче наш», право употребления архиерейского жезла, ношения двух крестов и панагии. Архимандрит Авель пользовался огромной любовью прихожан монастыря и многочисленных паломников, приезжавших к нему за духовным советом.
Довелось мне золотой осенью 2005 года побывать на родине Сергея Есенина, в селе Константиново, где излишне шумно и многолюдно, а, следовательно, бестолково отмечалось 110-летие со дня рождения самого великого русского поэта XX века. Взбудораженная душа хотела покоя и уединения, чтобы вновь и вновь поискать ответ на вечный вопрос: «Зачем мы приходим в этот мир?» И вдруг мой товарищ, писатель и журналист Игорь Янин предложил: «Давай заедем в Свято-Иоанно-Богословский монастырь. Это совсем рядом, в него пешком ходил на службы подростком Сергей Есенин. К тому же там живёт на покое удивительный человек – архимандрит Авель, который исповедовал и причащал мать Сергея Есенина и вообще был подвижником Русской Православной Церкви».
Никого уговаривать не пришлось. Из-за стены берёзового ситца вскоре показалась высокая колокольня, а вслед за ней и весь величественный монастырь, один из красивейших и древнейших на Руси. Небесным покровителем его почитается святой апостол и евангелист Иоанн Богослов, икона которого, писанная ещё в VI веке, была подарена Константинопольской Церковью новопросвещенной Русской земле. Предание гласит, что даже хан Батый, разоривший в 1237 году Рязань и подступивший под стены монастыря, не решился на уничтожение обители после того, как ему во сне явился св. Иоанн Богослов и предупредил о недопустимости злодеяния. Больше того, Батый даже оставил свою золотую печать при иконе апостола. Все эти реликвии, веками оберегавшиеся братией, пропали в годы гонений на Церковь. В храмах были размещены сельскохозяйственные машины, в братских корпусах пьянствовали постояльцы общежитий; казалось, навек здесь поселились запустение и разруха. Новые разрушители-богоборцы оказались похлеще, чем грабители и разорители времён Батыя. В 1989 году руины славной обители были возвращены Церкви, и почти непосильная задача восстановления монастыря, возрождения иноческой жизни была поручена отцу Авелю, назначенному его наместником. За 15 лет подвижнического труда было совершено чудо: Свято-Иоанно-Богословский монастырь восстал краше прежнего. Это стало венцом 60-летнего служения в священническом сане отца Авеля, с которым мы провели один день (но какой!) за беседой в его домике, окнами в сад, в солнечном южном конце монастыря.
Я заворожённо слушал неспешный рассказ священника о своём времени и всё время думал: какими, по воле Божией, разными путями мы идём. Мы с отцом Авелем почти одногодки (он родился в 1927-м, я – годом позже), мы оба – рязанцы, обоих при рождении нарекли Николаями, но с каким разным багажом мы пришли к своей вечерней поре. Моя душа растрёпана политическими шквалами в России и в мире, сердце в кровоподтёках и ссадинах от общественных неурядиц и личных бед. Успел стать и генералом, и доктором каких-то наук, и даже депутатом Государственной Думы, а вот сижу смиренно перед своим земляком и тёзкой, внимаю каждому его слову и по-хорошему завидую судьбе этого удивительного человека, который по крепости духа стократно превзошёл меня, грешного, и никогда мне не приблизиться к его высотам. Он стал первым в советские времена рязанским юношей, который принял монашеский постриг в ноябре 1945 года. Имя ему было дано Авель, что означает печаль, жертвенность и мученичество.
В 16 лет он остался сиротой, имея на руках четырёх младших сестёр и братьев. Он их всех вырастил и воспитал с Божией помощью. Свою жизнь он целиком посвятил Богу; с мальчишеских лет его влекло к себе церковное служение. Сверстники даже прозвали его «монахом». Был иподиаконом у архиепископа Рязанского, стал потом иеромонахом и с 1947 года был назначен священником церкви в село Городищи Рыбновского района. Молодой священник быстро приобрёл высокий авторитет среди верующих. Он был свой, из крестьян, рязанец. Чиновники, скрепя сердце, терпели до поры до времени его растущее влияние, но в 1950 году всё-таки настояли на переводе его в Ярославскую епархию. Он служил сначала в храме во имя царевича Димитрия в Угличе, а потом стал клириком в кафедральном Феодоровском соборе в Ярославле. Но и там богоборческая власть не оставляла его в покое. В газетах началась клеветническая травля священника. Времена были лютые, хрущёвские. Никита Сергеевич похвалялся, что он «покажет по телевизору последнего попа», да так и не поспел. Но отец Авель не озлобился на власть. Сам про себя говорил: «Я всё воспринимал как волю Божию. Всегда жил счастливым человеком и никому не завидовал».
С малых лет отца Авеля связывала дружба с другим рязанским мальчиком – Борей Ротовым, с которым они вместе ходили в единственный открытый для служб Скорбященский храм на рязанском кладбище. Боря Ротов спустя много лет стал владыкой Никодимом и занял пост председателя отдела внешних церковных сношений. После одного из посещений Афона владыка узнал, что Свято-Пантелеимонов монастырь Московского патриархата вымирает, что самому молодому насельнику 70 лет, а другим под 100, а греки только и ждут, когда русские вымрут, чтобы взять монастырь в свои руки. Вот тогда-то отец Авель и был послан на Святую гору и по Божьему промыслу (по жребию) был избран новым игуменом обители. Советской власти было наплевать на имущество и духовные позиции Русской Православной Церкви за рубежом. Известен случай, когда Никита Хрущёв отдал часть бесценной церковной недвижимости в Иерусалиме за пароход с апельсинами, которые, к тому же, сгнили во время транспортировки. Много раз греческие власти настаивали на принятии в братию Свято-Пантелеимонова монастыря греков, но отец Авель стоял как скала: «Лучше я буду своих «козлов», то есть русских, пасти, чем ваших греческих «овец» в монастырь запускать».
А сколько высокомерия при первой встрече проявляли, бывало, заезжие на Афон представители дореволюционной аристократии, узнав, что игуменом монастыря является «советский» священник, а, уезжая, целовали руку настоятелю и слёзно просили прощения. В отце Авеле они встречали редкого по духовной глубине священника и истинного патриота Отечества.
С 1979 года отец Авель стал почётным настоятелем кафедрального Борисо-Глебского собора в Рязани и епархиальным духовником, пока не выпало ему последнее и, может быть, самое трудное задание – восстановить и вернуть людям Свято-Иоанно-Богословский монастырь. Он справился со всем, что поручала ему Русская Православная Церковь, он выполнил всё, что диктовала ему совесть священника и человека. Не счесть наград, которыми была отмечена его деятельность, но самая главная – вечная и светлая память тысяч и тысяч его учеников, духовных чад, прихожан. Отец Авель преставился в 2006 году и упокоился в ставшем ему родным монастыре. Склоняю голову перед примером беззаветного служения Церкви в тяжелейшие годы богоборческой власти.
Раб Божий Николай. Журнал «Русский дом».
