«Хотелки» судьи Салтовской
Как ведётся следствие по уголовному делу, возбуждённому по заявлению судьи Салтовской
Сегодня мы продолжаем цикл публикаций в рамках журналистского расследования, причиной которого стал конфликт судьи Октябрьского районного суда г. Рязани Юлии Салтовской со своим бывшим супругом Владимиром. Конфликт, вынесенный за рамки семейного спора, породил уголовное преследование одного из экс-супругов.
Инициаторами такого развития событий выступили судья Юлия Салтовская и её отец пенсионер ФСБ – Виктор Салтовский, обратившиеся в правоохранительные органы с заявлениями, которые и «реализовало» впоследствии местное управление Следственного Комитета сразу по двум статьям: по ч. 2 ст.139 (Нарушение неприкосновенности жилища с применением насилия) и по ч.1, ст. 119 (Угроза убийством или причинением тяжкого вреда здоровью) без наличия к тому достаточных оснований.
Разумеется, внимание журналистов привлёк не семейный спор и даже не столько уголовное дело, сколько вопросы внесудебной деятельности служителей Фемиды, во многом порождающие недоверие граждан к деятельности государственных органов власти и их представителей.
Прежде всего, журналисты были обеспокоены проблемой обеспечения объективного и законного предварительного следствия по делу. Тем более что обратившийся в редакцию Владимир, обвиняемый и непосредственный участник событий, полагал, что именно использование Юлией Салтовской своего высокого статуса федерального судьи позволит ей и её отцу, пенсионеру ФСБ, «влиять» на органы предварительного следствия, с целью незаконного обвинения Владимира, и может привести к различного рода нарушениям действующего законодательства РФ, результатом чего явится незаконное осуждение Владимира, обусловленное не его действиями, а исключительно негласной «корпоративной этикой» судей. Свои опасения Владимир подкреплял конкретными примерами, о которых мы отчасти уже рассказывали читателям (см. «Вендетта судьи Салтовской» «ОРГ» № 8 (266) от 28.02. 2019 г.).
Сегодня у журналистов появились новые причины поставить на обсуждения всё те же вопросы объективности и законности расследования и возможного влияния на ход расследования, а в последующем и на суд.
«ХУДОЖЕСТВА» СЛЕДОВАТЕЛЯ ГРИШИНА
Вопросов у обвиняемого и его защиты возникало множество как в период доследственной проверки, так и в процессе предварительного расследования по делу, а впоследствии, в ходе ознакомления с материалами дела, их количество росло в разы. Довольно серьёзное процессуальное нарушение следователя Московского межрайонного следственного отдела г. Рязани СУ СК по Рязанской области А.П. Гришина, по мнению обвиняемого, связано с рядом протоколов следственных действий с участием Салтовской Юлии Викторовны.
«В этом протоколе допроса Юлии, я полагаю, что сам следователь взял и расписался за Юлию, чтобы услужить ей и сэкономить её драгоценное время, а затем, спустя несколько месяцев, возможно, испугавшись последствий своих «художеств», скорее всего, решил всё-таки вызвать Юлию и предложил уже ей самой подписать протокол задним числом, в момент, когда следственные действия по делу были окончены, и шло ознакомление стороной защиты с материалами дела. Такое предположение возникло у меня, потому что в ходе ознакомления сторона защиты снимала копии и производила фотографирование материалов дела. В последующем соответственно я и мой защитник – адвокат А.А. Бодько обнаружили два протокола от одной даты (сентябрь 2018 г.), но с разными подписями (в первом подпись была выполнена не Юлией Салтовской). Причём второй (последний) протокол с реальной подписью Юлии Салтовской появился в деле гораздо позже первого (конец марта – начало апреля 2019 г.), а первый протокол таинственным образом исчез из материалов уголовного дела, хотя и его копия имелась у стороны защиты. При этом дело было передано от предыдущего следователя другому, уже по особо важным делам того же Московского МСО – подполковнику А.С. Ежову и находилось в его производстве. Кроме того, в материалах уголовного дела был обнаружен ещё целый ряд грубейших нарушений норм УПК РФ. О данных фактах мной на личном приёме у руководителя СК СУ по Рязанской области, генерал-лейтенанта В.А. Никешкина было сообщено и по указанию последнего в отношении следователя А.П. Гришина, в производстве которого дело находилось ранее, была инициирована процессуальная проверка по факту фальсификации и превышения полномочий».
По результатам проведения процессуальной проверки, проводимой высококвалифицированным специалистом – следователем по особо важным делам отдела по расследованию особо важных дел управления Следственного комитета РФ по Рязанской области А.А. Страмцовым, было вынесено постановление об отказе в возбуждении уголовного дела поскольку в электронном виде копии указанных выше протоколов не сохранились, в связи с чем, доказать противоправность действий Гришина на момент проведения проверки было невозможно. Однако в постановлении об отказе установлено, что «Предварительное следствие осуществлялось Гришиным А.П. на низком профессиональном уровне, с нарушением требований уголовно-процессуального законодательства, способных повлечь недопустимость доказательств», о чём говорили и Владимир, и адвокат А. А. Бодько. Однако все поданные стороной защиты ходатайства о допущенных нарушениях норм УПК РФ следователями А.П. Гришиным, А.С. Ежовым, а также их руководством не принимаются во внимание, на основании голословных указаний о том, что всё законно и обоснованно. Следователь же А.П. Гришин, явившийся на допрос с адвокатом, на ряд вопросов, задаваемым ему проверяющим, не смог ответить, сославшись на плохую память. Дел с аналогичными нарушениями у него, по-видимому, много… Как говорится – комментарии излишни.
«Вообще, если говорить о показаниях самой Юлии, – продолжает аргументировать свою позицию Владимир, – точнее о том, как их преподносит следователь Гришин, то у меня складывается мнение, что именно он, как говорится, для «усиления» доказательной базы отчасти сам ей советовал, что и как лучше сказать и, таким образом, возможно, формировал её показания, а Юлия была и рада получить добрый совет, который приблизил бы её к исполнению заветной цели. Так или иначе, но во всех показаниях потерпевшей Юлии Салтовской налицо непоследовательность и противоречивость в её словах, особенно в части, касающейся якобы инкриминируемых мне преступлений, в том числе и нанесения травм Юлии.
Да и вообще, о каких травмах может идти речь, если буквально на следующий день или через день после конфликта Юлия прислала мне СМС-ку со словами: «Хочешь пришлю фото?», и на протяжении всего отдыха на море отправляла мне своё фото с детьми с турецкого курорта, куда она благополучно отправилась отдыхать! Якобы избитая и со следами от моих якобы противоправных действий, о которых гораздо позже она решает вдруг сообщить следователю. Только вот никаких следов насилия на фото нет. Никаких следов Юлия не зафиксировала, в медицинские учреждения после конфликта не обращалась, потому что не с чем было обращаться и нечего было фиксировать, а полетела на море, и в свидетельство своего прекрасного отдыха с нашими детьми прислала мне, как ни в чём не бывало, эти фото. Скажите, станет вам женщина присылать такие фотографии, писать СМС-ки, как ни в чём не бывало, после того, как вы угрожали ей и избивали её? Скорее, она пришлёт фото следов от побоев и насилия, только, наверное, не вам, а куда следует. Да ещё Юлия, являясь пользователем одной из последних моделей «айфон» с хорошей камерой, прекрасно умея фотографировать, размещать фотографии на аватарках и отправлять их на устройства других пользователей, преспокойно могла зафиксировать все повреждения, которые я ей якобы причинил, если бы было, что зафиксировать. Ведь приехав на море, она поторопилась тут же сфотографироваться в номере отеля, чтобы выложить фото в публичный доступ, на котором нет, кстати, никаких следов избиения, и Юлия выглядит вполне довольной жизнью, а вовсе не несчастной и избитой. Вернувшись с моря, она также продолжала выкладывать в публичный доступ свежие фото, где прекрасно видно, что никаких следов от удушения на её шее или побоев не было и в помине, зато можно хорошо рассмотреть другие детали.
Итак, в своём первоначальном заявлении в правоохранительные органы, которое она подала 22 июля 2018 г., в день конфликта, она обвиняет меня в повреждении имущества.
О телесных повреждениях судьи ничего не знают и не заявляют и сотрудники полиции, прибывшие по вызову Юлии Викторовны Салтовской после этого инцидента. Полицейские не могли бы не заметить телесных повреждений, если бы они были, сама потерпевшая, если бы я её реально травмировал, тем более, не стала бы скрывать от полиции эти факты. В тот же день Юлия преспокойно полетела отдыхать в Турцию, а вот вернувшись домой, видимо, начала консультироваться с профессионалами, возможно, озвучив им свою, извините, «хотелку», то есть прихоть и желание, – «организовать» на меня ещё одно уголовное дело.
Однако надо было что-то придумать, раз судья просит. Больше месяца думали и только 31 августа 2018 г. (!!!) появляется уже новое заявление, после проверки которого, я и получил обвинение по второй статье о якобы незаконном проникновении в жилище с применением насилия. Как такое возможно? Каким же нужно быть циничным лживым и лицемерным человеком, чтобы подать заявление в полицию на отца своих детей, а в последующем, как ни в чём не бывало, переписываться, слать фото с моря и смайлики с поцелуями, потом вернуться с моря, планировать поехать с мужем и детьми на экскурсию в цирк в Москву, а 30-31 августа пока я гулял с детьми, поехать давать показания на мужа и написать ещё одно заявление в полицию о привлечении к уголовной ответственности, 1 сентября 2018 г. проводить совместно с детьми время по случаю Дня знаний, сидеть на коленях мужа, обнимать, целовать и лживо улыбаться, звать домой, приглашать остаться ночевать дома и, возможно, придумывать в это время месть посерьёзней, типа изнасилования. Как можно просить меня и всех друзей, уговорить меня продолжить с ней жить как муж и жена, а в последующем, когда не получилось, угрожать расправой и кичиться своим статусом?»
Действительно, полагаем, весьма правомерен в такой ситуации вопрос о том, почему следствие до сего дня не видит не только явную непоследовательность и противоречивость двух заявлений, но и не ставит под сомнение правдивость фактов, изложенных в обоих заявлениях от 22 июля 2018 г. и от 31 августа 2018 г.?
Нам почему-то кажется, что красной нитью, олицетворяющей действия наших доблестных «сыщиков», проходит одно слово «фабрикация». Как ещё можно такие действия назвать, может, подскажете?
«ХУДОЖЕСТВА» ЮЛИИ САЛТОВСКОЙ
Ещё один весьма значимый аргумент, свидетельствующий, на наш взгляд, о том, что заявители сильно перестарались в обвинениях Владимира по ст. 139 УК РФ, связан, прежде всего, с обстоятельствами так называемого «незаконного проникновения» в квартиру. В распоряжении редакции находится видео с камер видеонаблюдения, установленных во дворе дома, у входа в подъезд и на лестничной площадке у квартиры, в которой проживала семья, в том числе и Владимир, а также копии заключений экспертов по вышеназванному видео-материалу. По совокупности полученных журналистами сведений этот эпизод, мы полагаем, вряд ли «тянет» на незаконное проникновение.
Судите сами. Владимир, проживавший вместе с Юлией и их детьми в течение последних 15 лет, и даже после официального расторжения брака, зная, что Юлия собирается с детьми в отпуск, пришёл по приглашению Юлии и своих детей, чтобы проводить своих родных и близких на море на отдых, передать денег… Ранее он всегда беспрепятственно попадал в квартиру и в последний раз до конфликта находился там по воле Юлии и детей совершенно спокойно непродолжительное время назад. Отметим, что на протяжении всех 15 лет он не был прописан в указанной квартире, как думаете, почему? Указанная квартира принадлежит пенсионеру ФСБ, отцу Салтовской. Наверное, поэтому.
Юлия Салтовская в отпуске (фото из открытого доступа)
Отметим важнейший, на наш взгляд, факт. Юлия открывает пришедшему Владимиру три различные двери: первую в подъезд, видя в монитор, установленный в квартире, и понимая, кто пришёл. Вторую, ведущую с лестничной площадки в тамбур, и затем третью дверь в квартиру. После чего дети Владимира с ним здороваются, и младшая дочь зовёт отца «Привет, пап! Папуля подойди, пожалуйста». При этом эксперт отмечает ровный и спокойный голос детей, тон голоса Владимира спокоен и уравновешен, тон женщины возмущённый, повышенный. Затем женщина просит мужчину выйти. Ребёнок спокойным тоном произносит: «Пока, пап». О каком же незаконном проникновении можно говорить, если Юлия Салтовская сама целых три раза открывает Владимиру двери и впускает в квартиру, где дети спокойно разговаривают с отцом? Юлия утверждает, что Владимир силой проник в квартиру, причинив ей физические страдания, однако был ли бы при этом тон голоса его детей спокойным, приглашала ли бы его дочь в квартиру? Кроме того, во всех своих показаниях потерпевшая утвердительно сообщает следствию, что видела в домофон, кто пришёл, и осознанно открывала дверь Владимиру, то есть Владимир не проникал незаконно в жилище, а наоборот – входил в него по воле лиц там проживающих.
«Станет ли человек, не желающий, чтобы пришедший вошёл, открывать ему двери? – задаёт логичный вопрос Владимир. – Это кажется, как минимум, нелогичным. Органы прокуратуры и следствие, а также и Юлия всё преподносят так, что якобы обладают видеоматериалом, на котором видно, как Владимир угрожает Юлии, душит её, применяет силу, проникает против её воли в жилище. Однако такого видео в реальности не существует.
Отмечу, что прокурорский контроль осуществляется, возможно, заинтересованным в исходе дела в пользу потерпевшей лицом – заместителем прокурора Советского района О.В. Ткачёвой, которая близко знакома с Юлией и, конечно же, принимает её позицию не только из-за женской солидарности, но и в силу статуса и близких отношений».
Кроме того, Закон чётко трактует: «Действия лица, находящегося в жилище с согласия проживающего в нём лица, но отказавшегося выполнить требование покинуть его, не образуют состава преступления, предусмотренного ст. 139 УПК РФ». При этом судам и органам следствия, а также прокуратуры, при возбуждении уголовных дел подобной категории необходимо иметь в виду, что при незаконном проникновении в жилище умысел виновного должен быть направлен на нарушение права проживающих в нём граждан на его неприкосновенность. При решении вопроса о наличии у лица такого умысла следует исходить из совокупности всех обстоятельств дела, в том числе наличия и характера его взаимоотношений с проживающими в помещении гражданами, способом проникновения и других. Так вот, данные обстоятельства, в нарушении норм УПК РФ, вообще не принимаются во внимание органами предварительного следствия.
Мы полагаем, что данное указание закона не применяется в силу объяснимых причин, а именно, что Владимира, во что бы то ни стало, необходимо осудить в угоду Юлии, занимающей должность федерального судьи. Аналогичные дела заканчиваются ничем иным как вынесением постановления об отказе в возбуждении уголовного дела.
Все вышеперечисленные и иные факты, которые «не видит» пока следствие, возможно, и послужили одним из оснований к обращению с заявлением о преступлении (в порядке ст.141 УПК РФ), которое Владимир подал на имя руководителя СУ СК РФ по Рязанской области В.А. Никешкина 4 апреля 2019 г.
В заявлении Владимир просит «рассмотреть вопрос о возбуждении уголовного дела в отношении Федерального судьи Октябрьского районного суда г. Рязани Салтовской Ю.В. по признакам преступлений, предусмотренных ст.ст. 306 (заведомо ложный донос), 307 (заведомо ложные показания…), 308 (отказ свидетелей или потерпевшего от дачи показаний). Ряд вышеизложенных нами фактов, по мнению заявителя, и являются фактами, подтверждающими совершение преступлений, которые подробно приводятся в заявлении. Однако руководством следственного отдела, расследующего дело в отношении Владимира, указанное заявление вновь в нарушение закона рассматривается как «Обращение»!!!
Тем не менее, заявление Владимира говорит о факте, который, на наш взгляд, чрезвычайно важен для понимания всего хода событий.
А именно, как следует из текста заявления: «Кроме того, косвенным подтверждением того, что Юлия сообщает органу следствия ложные показания, свидетельствует её отказы от прохождения полиграфа (детектора лжи) и проверки её показаний на месте происшествия, а также возражение в проведении со мной аналогичного следственного действия.
По моему мнению, отказы Юлии от прохождения полиграфа и проверки её показаний на месте обусловлены тем, что обстоятельства якобы совершённых в отношении неё преступлений, которые она сообщила органу предварительного следствия не соответствуют действительности, так как её показания непоследовательны и противоречивы, в связи с чем на месте происшествия она не сможет воспроизвести действия, которые совершала сама, а также показать что совершал я. Таким образом, у следствия могут возникнуть сомнения в достоверности данных Юлией показаний в совершении мной инкриминируемых мне преступлений.
Возражение Юлии Салтовской относительно проверки моих показаний на месте происшествия обусловлено тем, что она достоверно знает, что даёт ложные показания о событиях, имевших место 22.07.2018 г., а я, наоборот, сообщаю правдивые сведения.
При этом Юлии Салтовской неоднократно разъяснялись требования и последствия, ст. 308 УК РФ. Несмотря на известные Юлии Салтовской последствия за отказ от дачи показаний, она всё равно отказывалась от дачи показаний. Как следует из нормы ст. 308 УК РФ, потерпевший подлежит уголовной ответственности за отказ от дачи показаний…».
«Возникает логичный вопрос, – продолжает автор заявления, – каким образом и по какой причине лицо, обладающее статусом федерального судьи, которое должно объективно и беспристрастно рассматривать дела, а также принимать исключительно законные решения, своими действиями (отказываясь от прохождения полиграфа, проверки её показаний на месте, и возражая о проведении аналогичных действия с иными участниками) наоборот препятствует установлению объективной истины по делу ???!!!»
Отметим в заключение, что пока редакции неизвестно о каком-либо решении по указанному заявлению, или как его назвали в СК «Обращению», равно как неизвестно и заявителю, несмотря на то, что все сроки его рассмотрения уже истекли. Может, опять причина в «негласном» праве судьи влиять?
Редакция «ОРГ» направит запросы о проведении соответствующих проверок по изложенным в публикации фактам в соответствующие инстанции и продолжит следить за развитием событий.
