Типичная история нетипичного рязанца
Фото: https://nemoskva.net/
Мастер резьбы по дереву, 30 лет бесплатно проработавший педагогом и экскурсоводом, продаёт свои работы. Ему нужны деньги на жизнь и лечение жены.
Несколько лет назад о резных поделках Зимина и его безвозмездной работе – обучении детей мастерству резьбы – писали региональные и федеральные СМИ, он попал в проект «Гордость России» и стал «лицом Рязани» в российском медиапроекте «Герои современности».
Сейчас «гордость России + лицо Рязани» сидит в неотапливаемом помещении, продолжает вырезать маски – шаржи на известных людей, но уже не только для бесплатного показа всем желающим. Он мечтает продать коллекцию за 3 млн рублей, забыть до конца своих дней походы по чиновничьим кабинетам и судам, а главное – вылечить жену.
Лица на стенах
Одноэтажный деревянный дом на «золотой» земле в центре города на Новослободской, увитое листьями винограда крыльцо, исписанные хулиганами стены – это вход в мастерскую-музей-выставку Зимина. Какое-то время назад здесь толпились на занятиях резьбы по дереву дети, ходили группами экскурсанты, туристы-одиночки. Сейчас в здании промозгло – пару лет назад сломался отопительный котёл, по полу разбросана стружка, в коридоре можно споткнуться из-за тусклого освещения. Со стен просторной выставочной комнаты на посетителя смотрят Якубович с Пугачёвой, Брежнев с Ельциным, Джексон с Хазановым, Политковский, Листьев, Путин…
Это маски-шаржи, и их здесь сотни. Всего он вырезал более тысячи работ – какие-то хранятся на чердаке, другие проданы или подарены. Например, маску Максима Галкина он подарил ему самому на программе «Старше всех». По словам Зимина, Галкину так понравились резные шаржи, что он даже пообещал совместный бизнес: мастер будет и дальше вырезать маски знаменитостей, а артист – «впендюривать» их на сборных концертах.
Одни маски смешные, другие слегка пугающие – вроде мифических леших, есть «Ветер перемен России», подражания африканским маскам и непонятные божества. Есть и прекрасное – женская «обнажёнка», но не фривольная, а в рамках приличий. Совсем недавно на стенах уже не было места для размещения работ, сейчас то тут, то там между ними зияют дыры – мастер стал маски распродавать. Небольшая, но прибавка к пенсии, которая становится, вопреки указам президента и здравому смыслу, всё меньше и меньше.
Минипенсия и ноль зарплаты
– У меня такое случилось, я вообще не понимаю, как теперь быть, как жить, да… натворил я делов, – начинает с порога Зимин.
Он заходит в свою набитую всякой всячиной (в первую очередь – инструментами) комнатку-мастерскую, достаёт и показывает квитки с размером пенсии. В нескольких – по 21 тысяче рублей, с лета – 15 тысяч с копейками.
– Сначала после всех прибавок у меня стало 20 тысяч, потом начало приходить по 15 тысяч. Я бегом в пенсионный фонд, мне пересчитали, и однажды пришла 31 тысяча – вернули недостачу, значит. Потом ещё прибавка, и получилась у меня 21 тысяча пенсии. А с мая снова по 15 тысяч платят. Говорят, что мне больше не положено, потому что я «работающий пенсионер». А где я работаю? Нигде. На мне этот Клуб резьбы по дереву зарегистрирован. Только мне никто ни копейки не платит – наоборот, я арендную плату вношу, – объясняет Зимин, перебирая квитки, снова и снова всматриваясь в них, словно там можно увидеть что-то новое.
А «натворил» он вот что: зашёл в первую попавшуюся юридическую контору в центре города и попросил помочь ему в суде с Пенсионным фондом. Ему выставили ценник: 25 тыс. рублей. Зимин назанимал денег и заплатил…
Зимин снова рассказывает то, о чём говорил уже десятки раз. Как отучился в Спасском педучилище, успел поработать в районном детдоме, потом отслужил в армии – радиотелеграфистом подводной лодки. После армии снова пошёл учиться: сначала на штурмана в Луганском лётном училище, потом в Харьковском авиационном институте, долгое время работал на Днепропетровском машиностроительном заводе. Вернувшись в Рязань, 15 лет преподавал в ПТУ-9…
Вырезать начал лет в 40 – увидел корягу, и ему показалось, что у неё силуэт лисы. Пристрастился: то ложку вырежет, то фигурку какую. Кажется, он не умеет или не хочет о них рассказывать, ограничивается лаконичными комментариями. Вот эту даму с отполированными до блеска ягодицами сделал первой из «дамской» серии, а при вырезании маски Никиты Михалкова решил подшутить и приделал «бесогону» золотую коронку на зубе…
Коллекция резных фигур и масок разрасталась и хранилась в квартире, пока не переполнила чашу терпения супруги Алевтины. Тогда он пошёл к первому мэру города Валерию Рюмину и попросил помещение под выставку. И тот такое помещение дал – на безвозмездной основе, на неограниченный срок пользования. Дом был старый, в центре города, и через какое-то время он то ли сгорел сам, то ли подожгли. Тогда Зимину удалось спасти почти всю коллекцию, но его работы стали «бездомными».
Позже уже другой мэр, Павел Маматов, снова выделил ему заброшенное здание – на Новослободской, 20. В нём хранились дворницкие мётлы и лопаты. Своими силами и при помощи друзей Зимин что-то подправил-подремонтировал, пристроил новое крыльцо и открыл новую выставку резьбы по дереву, а при ней – мастерскую с обучением детей и подростков.
– Учились подростки, даже, помню, одного мальчика с инвалидностью мама приводила. В 2015 году здание признали непригодным для занятий с детьми. Я больше не мог с ними заниматься, хотя они поначалу приходили и ко мне, и в мэрии требовали всё вернуть. Кто-то считал, что, раз здание муниципальное, власти и должны его привести в приличный вид, чтобы дети могли заниматься, да ничего не вышло. А потом и отопительный котёл сломался, – вздыхает Зимин, одетый в четыре слоя одежды. – Ещё два года назад починить его тысяч 20 стоило, а сейчас сколько, даже и не знаю.
Ни в «нулевые», ни позже он не мог понять, как это: учить замечательному ремеслу или просто показывать свои работы – за деньги? Он и сейчас отказывается сделать что-то даже для малого заработка – например, установить коробку для добровольных пожертвований.
«Может, гроб себе сделать, пока могу?»
О продаже коллекции он заговорил года два назад. Навалилось всё внезапно: болезнь жены (совместное фото «из молодости» висит на стене), сломанный котёл, борьба с мэрией за дом, в котором находится выставка-музей. Кто-то ему подсказал идею: подай, Зимин, заявление на приватизацию, ведь ты его арендуешь давно. А коли так, тебе передадут его в собственность без всякого конкурса. Он поверил и выполнил условие такой сделки: открыл ИП. Его тут же оповестили о том, что для ИП арендная плата гораздо выше, а дом бесплатно получить – не выйдет. А если ещё учесть стоимость земли в центре города…
– Тогда получилось, что аренда повысилась до 15 тысяч рублей, а пенсия у меня была – 16. Я скорей ликвидировал это ИП. Думал как – если администрация свою собственность не ремонтирует, то зачем мне в чужое деньги вкладывать? А если б мне дали его приватизировать, я бы знал, для чего вкладываться в ремонт. Уже ведь не молодой, может, внук моё дело продолжил бы. Главное, чего хочу – чтоб после меня здесь выставка осталась.
Не получилось…
После перенесённого онкологического заболевания стала чаще болеть супруга. Зимин подозревает, что «ей при облучении случайно облучили и другие органы, ведь она не могла лежать на аппарате совсем неподвижно». В этом ли дело – неизвестно, да только потребность в деньгах постоянно возрастает.
– Она у меня даже «похоронные» выпросила. Знаешь, что это такое? Я ж из Спасского района, там принято при жизни копить себе на похороны. Ну, и мы тоже собираем. Теперь потратили… Дети говорят, мол, не переживайте, похороним как следует. А как тут не переживать? – задумывается Зимин и продолжает, – Думаю, чтоб дешевле вышло, может, самому гроб себе сделать, пока могу? А что, я умею, для двух внучков делал [умерли в младенчестве]…
Зимину звонят – школьники просятся на экскурсию с часу дня до двух. «Это что же, вы меня без обеда хотите оставить? – смеётся он и приглашает, – Жду». Он маленькими шагами ходит по залу, стирает с работ пыль прямо руками, которые «сто раз случайно резал, столько же ударял». Вздыхает: «Есть к Рязани музей леденца, есть музей шоколада, а этот на ладан дышит, и его скоро не будет». Зимин говорит, был бы рад, если б коллекцию купил рязанец, и её могли бы видеть люди. Потом машет рукой и словно сдаётся: «А, да пусть хоть куда покупают, хоть за границу!».
Ему и жалко бросать дело почти половины жизни, и по-другому, говорит, не выжить. Пока желающих приобрести всю коллекцию не нашлось, хотя внук помог выставить фото на сайте бесплатных объявлений. Он писал о своей просьбе в региональный Минкульт и мэрию, пытался попасть на приём к губернатору Павлу Малкову и ходил к митрополиту Рязанскому и Михайловскому Марку. Первый так и не принял, второй принял, взял подарочное панно и благословил на продажу.
* * *
Что делать дальше, мастер не знает.
И к Галкину теперь не обратишься…
Очерк опубликован в «Говорит неМосква». Автор: Екатерина Вулих.
