Глубокие разговоры ведут вполголоса
В Рязани Театр на Соборной представил драму «Гроза»
Рязань, 02 октября – Областная Рязанская Газета. «Тёмное царство» — в тихом омуте. Песен здесь не поют. Версия соборян полна оглушительной тишины. Она сгущается постепенно, как туман над рекой. Звуки гаснут последовательно. Первыми – стихи Кулигина (Константин Зенков) и куплеты Кудряша (Константин Ретинский). Недостача очевидна.
За музыкальными текстами – напевность монологов. На тему «Кто в пьесе говорит романсами, а кто причитаниями» исписаны тома. Народность «Грозы» многие видят именно в опоре на лирическую традицию: «постылый муж», «грозная свекровь» и «жизнь во слезах».
Режиссёр Марина Есенина предпочла стилизации психологизм, а опору нашла в артистах. Вместо архетипов – характеры.
Последняя капля – шумы. Переборы гармони, пьяные напевы, призрачный перезвон, шорох холстов и юбок, плеск воды и грозовые раскаты… Не отменяют тишины. Цементируют ее. Соборный Калинов буквально выстроен из пустоты. «Вид необыкновенный!» — восхищается Кулигин, вглядываясь во тьму.
Космическое одиночество героев подчеркивает сценография. По диагонали: разбитая лодка – пустые скворечники. Не воспарить. Не выплыть. По центру: мостки- мостовые из ниоткуда в никуда. Не благообразия ради, а устройства мира для. Внизу- то ли бездна морская, то ли геенна огненная. Ответ – в глазах смотрящего. Мужчины с лёгкостью ныряют в омут с головой. Для женщины падение фатально. Что Тихону (Дмитрий Мазепа) хорошо, то Катерине (Марина Заланская) — смерть.
Город не только пуст, но и прозрачен. Ворота и замки упразднены. Как на сцене, так и в тексте. «Всё своё, родное». Шито, да открыто. Личных границ нет, но есть границы «приличий». Как звуки заменили форму, так нравы – мораль. И эти незримые стены крепче любых заборов.
Параллельные непрямые «бульвара» задают тон. Сближение невозможно по законам физики. На всех уровнях: от материи до идеи, от любовной связи до духовного родства. Любая попытка коммуникации воспринимается как «шаг в сторону». От уклада, закона, Бога. «Куда воля-то ведёт!» Кулигин в поисках пользы так же оскорбителен и нелеп для жителей «подводного царства», как Катерина в поисках понимания. «Всё суета!»
Право голоса определяет статус: странница (Римма Чеканова), полусумасшедшая барыня (Зоя Пятницкая), «значительное лицо» (Владимир Коняхин). На полной громкости звучат только угрозы: «Вот, вот, в самый омут!» Другому слово не давали. «Мысль изреченная» есть грех. Жить по-тихому – другое дело. Младший Кабанов в тёмном царстве, как рыба в воде, максимально свободен.
«И опять поют где-то! Что поют? Не разберёшь…» — шепчет Катерина. Но на сцене – тотальное безмолвие. «Невидимые голоса» слышит лишь героиня. Их природа не вызывает сомнений. Сны наяву. Кислородное голодание на глубине неизбежно. Диалог в вакууме невозможен.
«Сцена в овраге» — зенит безмолвия. Замыкая жаркие объятия, герои молчат. «Губи меня!» — шепчут динамики, и шёпот этот заполняет зал до третьего яруса, как вешние воды.
В тишине хорошо слышно важное. «Отчего люди не летают так, как птицы?» «Так вот откуда это…» — удивляются подростки. Глаша улыбается Тихону. «Ясно-понятно…» — перемигиваются взрослые. «У Катерины одежда — цвета дерева, а у мужа её – воды» — размышляют бывалые.
Светопреставлению на Соборной предпочли «затишье перед бурей», грому и молниям – текст и символ. «Идти на грозу» нужно за Островским и артистами. Прочесть, прожить, подумать. Как известно, вполголоса говорят о самом сокровенном.
Эпилог для книжников случается в середине.
Бесшумно падают в овраг белые лепестки. Бездумно смахивает капли дождя с ветки сирени герой-любовник.
Если верить профессорам, праздник, о котором говорят герои – День Святой Троицы, а значит, гибель Катерины приходится точно на Русалью неделю.
Если верить антику Кулигину, душа героини – перед «судиёй, который милосерднее» жителей Калинова, чей суд — «живую в землю закопать, чтобы казнилась».
Если верить Овидию, нимфа Сиринга, спасаясь от Пана, превратилась в прибрежный тростник. Свой голос она подарила свирели, а имя – цветам.
Если верить таким совпадениям, отныне Катерина «невидима и свободна» и может петь в полный голос.
Анастасия Милованова
