Интервенция фальшивых червонцев
Потеря денег никому не улучшает настроение. А представьте, как негодовали многочисленные иностранные держатели акций российских предприятий, потерявшие свои капиталы в ходе Октябрьской революции.
Рязань, 1 февраля — Областная Рязанская Газета. Материал из №03 (212) от 25.01.2018г.
Они устраивали митинги у советских посольств, требовали от своих правительств вмешательства в российские дела. Но это мелкие акционеры. Финансовые и промышленные магнаты говорили и действовали тихо и весомо.
Все слышали про Альфреда Нобеля – изобретателя динамита и учредителя престижной премии. О его родственниках мы знаем гораздо меньше, хотя они, особенно его племянники Эммануэль, Людвиг и Роберт, пользовались большим влиянием в финансовом и промышленном мире. До революции они были крупными акционерами кавказских нефтяных промыслов. А ещё один из богатейших людей послевоенной Европы – сэр Генри Детердинг, генеральный директор и акционер компании «Ройал датч-Шелл» – тоже считал, что «Советы похитили» его нефтяные месторождения на Кавказе. Из 2,3 млрд золотых рублей иностранных капиталов, инвестированных в России до революции, 250 млн приходилось на нефтепромыслы Баку, Грозного, Майкопа и Эмбы. И большая часть этих денег принадлежала Детердингу.
В конце 1925 – начале 1926 г. в ряде европейских столиц состоялись совещания, организованные нефтяными магнатами. Кроме промышленников, на них присутствовали генерал Макс Гофман, бывший во время Первой мировой начальником Генштаба германской армии на Востоке, Георг Эмиль Белл, международный шпион, который работал одновременно на британские и немецкие спецслужбы и, главное, на концерн «Ройал датч-Шелл», а также представители белогвардейцев и высокие чиновники Британии и Германии. «Большевизм должен быть уничтожен!» – такова основная идея, звучавшая на этих заседаниях. Было подготовлено германо-английское соглашение об агрессии на Украину, Кавказ и, в первую очередь, в Грузию, с целью превращения этих регионов в протектораты.
Однако на сборищах видных персон мелькали и плутоватые кавказские физиономии. Спиридон Кедиа был председателем национал-демократической партии грузинских эмигрантов. А двое других, Шалва Карумидзе и Василий Садатирашвили, хоть и представлялись банкирами и землевладельцами, на самом деле были известны ещё царской полиции. Они тоже были королями – только преступного мира, профессиональными фальшивомонетчиками.
После окончания интервенции и Гражданской войны СССР принял меры по стабилизации разрушенной валютной системы, и червонец (который был эквивалентен 21,60 рейхсмарки) был шагом к новому стабильному рублю.
Против советского червонца и решили нанести первый удар заговорщики. Во всяком случае, Детердинг уже 10 июня 1926 г. заявил английским газетчикам о том, что СССР на пороге инфляционного кризиса. Идея как раз в духе финансистов – парализовать фальшивыми деньгами экономику Советской России или нанести ей ущерб, а уже затем пустить в ход военных интервентов.
Грузино-германская банда фальшивомонетчиков (Карумидзе, Садатирашвили и Белл) решила специализироваться на выпуске советских банкнот, которые при относительно высокой стоимости чаще других встречались в обороте. Тем более что купюра в один червонец облегчала её подделку, так как печаталась только с одной стороны.
Основную базу для производства фальшивок разместили в Берлине, на квартире бывшего царского офицера Трапезникова. Сами подделки печатали в мюнхенской типографии Шнайдера, а затем во Франкфурте-на-Майне. Имитация рисунка на банкноте была прекрасной, но поступившая с одной из баварских фабрик бумага хоть и обладала водяными знаками, отличалась от оригинала. Однако фальшивомонетчики самоуверенно считали, что среди простых русских, грузин и украинцев вряд ли найдутся люди, способные отличить настоящие деньги от подделок.
Фабрика по изготовлению фальшивок заработала. Уже осенью 1926-го было изготовлено 15 тыс. поддельных купюр. 12 тыс. отправили в Данциг, откуда белогвардейские экс-генералы Лебедев и Глазенап взялись переправить их в Советский Союз. А вот три тысячи фальшивок заговорщики по жадности и глупости решили обменять в немецких банках на марки.
Однако полиция не позволила с собой шутить. У комиссара Эриха фон Зонненберга, руководителя службы по борьбе с фальшивомонетничеством полиции Берлина, в течение нескольких недель накапливалась информация о появлении в банках поддельных русских банкнот. Он вышел на солидного господина, некоего доктора Леонарда Беккера, сторонника Гитлера и по совместительству дилера преступной банды. В августе 1927 г. Беккера арестовали при попытке обменять фальшивые червонцы. Дело стали раскручивать. 11 августа полиция ворвалась в типографию во Франкфурте. Садатирашвили был арестован, и из портфеля, который он держал в руках, изъяли шесть типографских пластин.
Односторонний червонец, 1922 год
Ретивого комиссара начальство похвалило за усердие и… отстранило от дела. Следствие пошло вяло, улики и документы терялись. Некоторых арестованных вскоре отпустили. Дело явно намеревались замять. А между тем производство фальшивых червонцев возобновилось в Париже.
Задачу переброски и распространения фальшивок в Советском Союзе генерал Глазенап доверил ротмистру Альберту Шиллеру. Это был храбрый хладнокровный литовец, ещё в Первую мировую заслуживший полный бант Георгиевских крестов и прошедший путь от рядового до ротмистра.
В сентябре 1928-го Шиллер отправился в первую разведывательную экспедицию. «Рекогносцировка» была проведена успешно, а несколько сотен купюр – благополучно распространены. Ротмистр завязал первые контакты и через неделю вернулся в Данциг.
В конце октября Шиллер вновь перебрался через границу. В Ленинграде он встретился со своими однополчанами – Алексеем Гаером, Николаем Федотовым и неким Карштановым, которые мечтали сбежать из России. В обмен на обещание Шиллера помочь в этом они согласились распространять фальшивки.
Однако ротмистру Федотову не повезло: уже после первой попытки расплатиться в магазине фальшивками он с трудом ушёл от погони. Федотов хотел было отказаться от опасной затеи, но тут ему пришла в голову «гениальная» мысль – действовать через третьих лиц. Ротмистр поехал в сторону Мурманска, где на богом забытой станции жил его дальний родственник Биткин. Вручив тому коробку с червонцами, Федотов спокойно вернулся.
Биткин понимал, что дело нечисто, но пару купюр всё-таки решил поменять. На почте после разговора с единственным её служащим Сепаловым он оформил денежный перевод на 30 рублей. После ухода Сепалов долго разглядывал купюры. Его насторожило, что банкноты мягкие, а обычно бумага червонцев жёсткая и хрустит. После долгих раздумий почтальон поехал в райцентр, в ближайшее отделение Госбанка, откуда деньги отправили на экспертизу в Ленинград.
Вместо ответа прикатили чекисты. Биткина арестовали, при обыске в его доме была обнаружена картонка с деньгами. Тот долго юлил, но, в конце концов, сдал родственника. И дело стали раскручивать. Федотова, а затем Гаера и Карштанова арестовали. Шиллеру удалось скрыться, но ненадолго. Ротмистра подвели самоуверенность и пренебрежительное отношение к милиции. Его задержали милиционеры при обычной проверке – он так и не успел обзавестись документами. При обыске у него нашли револьвер и 222 червонца. В январе 1929 г. Альберт Шиллер был приговорён к смерти и казнён.
На допросах ротмистр рассказал всё, что знал. Разразился международный скандал. Нарком иностранных дел СССР Максим Литвинов выступил с энергичным протестом. Разоблачения, которые появились в левой прессе, вызвали в Европе опасные для правящих кругов настроения, и германо-грузинскую банду пришлось судить. Но уж слишком влиятельные были у них защитники. Первое судебное разбирательство больше напоминало фарс. В решении суда говорилось, что обвиняемые действовали не в корыстных эгоистических интересах, а их национальное рвение было направлено на обеспечение «общего блага», что нельзя поставить им в вину. Все обвиняемые были освобождены.
Левые силы, которые тогда в Германии были сильны, возмутились против столь явного антисоветского приговора. На этот раз их поддержали и влиятельные промышленники. К тому времени начался мировой экономический кризис, и антисоветизм, на который взирали благосклонно, стал невыгоден. Уж слишком хорош был Советский Союз в качестве экономического партнёра.
Началось повторное судебное разбирательство, тоже весьма несправедливое. В итоге Карумидзе был осуждён и получил два года и четыре месяца тюрьмы, проведя их в швейцарском убежище. Садатирашвили с улыбкой выслушал приговор: два года тюрьмы – именно этот срок он уже отбыл под следствием. Белл отделался денежным штрафом, причём не из своего кармана. После прихода Гитлера к власти Карумидзе и Садатирашвили были встречены нацистами с распростёртыми объятиями. Оба участвовали в афере с фальшивыми британскими фунтами, печатающимися в концлагере Заксенхаузен.
А вот Георгу Беллу повезло меньше. Тройной агент стал опасен – слишком много знал. 5 апреля 1933 г. в его квартиру постучали двое неприметных мужчин, а на следующий день газеты сообщили о его самоубийстве.
Лариса КОМРАКОВА. По материалам сайта Historylost
