Наталья Кошелева: «Надежда сводит с ума, но надежда найти дочь живой даёт силы жить»
Три месяца прошло с того июльского дня, когда мама двоих малышей вышла из дома и не вернулась. RG62.iNFO публикует письмо матери Елены. Поиски продолжаются…
«Вышла из дома и не вернулась», «ушёл с работы и пропал» – так начинаются все заголовки на ориентировках пропавших без вести людей. Страшнее, когда дети так и не находятся. Родители годами ждут дочерей и сыновей, которые не находятся ни живыми, ни мёртвыми. И с каждым днём ожидание всё больше похоже на пытку.
С таких слов о том, что моя дочь вышла из дома и пропала три месяца назад моя жизнь раскололась на до и после… Круглосуточные муки в надежде найти дочь изо дня в день становились невыносимыми. Тогда, в начале новой жизни «после» мне казалось что все, раз возбудили 105 УК РФ, так нужно ещё немного, ещё день, два подождать и мою дочь найдут и все станет как раньше. Но спустя три месяца я понимаю: как раньше наша жизнь уже не станет НИКОГДА! Бессонные ночи, молитвы… Вот я хочу открыть глаза и чтобы ничего, никакого ужаса не было… моя дочь в соседнем доме, рядом – муж, дети – все как тогда, три месяца назад.
Три месяца найти не могу дочь. Нигде. Что могло случиться? Я не знаю, с какой целью, кто и что с ней мог что то сделать. Полиция, следователи, ФСБ, частные сыщики и волонтёры – все работали. Общественные организации, волонтёры и телевидение – вот схема, которая сейчас существует по поиску людей, всё что могла, я уже сделала. В «Жди меня» осталось только обратиться.
Три месяца прошло, а было как вчера. Что я думаю, когда смотрю на фото дочери – лучше не спрашивать. Все эти три месяца — это пытка. И 25 июля, когда пропала – тоже. И каждое 25 – это жуткий стресс на протяжении трёх месяцев. Ничего не стирается из памяти, это невозможно стереть. Сказать, что легче становится? Нет, абсолютно. Я каждый раз сижу и думаю про себя: «Господи, вот если она жива, это тоже страшно — где, что? А если ее нет… Три месяца прошло». А надежда, знаете, она тоже может свести с ума. Бесплодные надежды — ими тоже жить невозможно. Каждый день пропадают молодые парни, девушки, дети. Где они все? В жизни нашей черная дыра? Что там происходит вообще? И никто даже понятия не имеет, где они. Что их на запчасти разобрали? Что? Это страшно же, если не сказать больше. Я не могу представить нашу встречу. Мне говорили, что мать должна чувствовать: жива – не жива. Я такой барьер себе поставила на эту тему. Для меня мой ребёнок жив. Даже если буду точно уверена, что нет – всё равно! Сколько бы лет ни прошло. Я сейчас другой человек. В первый месяц мозги не соображали. Но нельзя сказать, что полегче. Есть просто собранность, цель найти. Бывают, конечно, срывы, истерики, но уже гораздо реже, чем поначалу.
Я общалась с женщинами, у которых тоже пропали и не нашлись дети. Они мне сказали: «Наталья, готовьтесь к тому, что у вас будут разные состояния души. Это и отчаяние, это и абсолютное равнодушие и апатия ко всему происходящему. Это такие сменяющиеся состояния души». Что будет дальше? Нам припишут чужой труп? Дело закроют? Да нет же! Неизвестность — это страшнее. А думать, что моя дочь мертва – это уже другое. Ты подвёл эту черту, и всё, дальше продолжаешь свою жизнь по-другому… Но я так не хочу!
Моя Надежда сводит меня с ума, но это надежда найти дочь живую даёт мне силы жить.
