Рязань-Донбасс. Всегда вместе
Россия-Донбасс всегда были вместе. На протяжении многих веков. В горе и в радости. Всегда рядом. Когда пришла беда к нашим братьям из Донецка, Луганска, Крыма мы тоже были вместе. Вместе и будем.
Рязанские журналисты помогают беженцам
Редакция «Областной Рязанской Газеты» начала акцию по оказанию адресной помощи беженцам из ДНР и ЛНР
1 марта 2022 г. главный редактор «ОРГ» Николай Кириллов передал медикаменты для детей из семей беженцев, которые находятся в Рязани на территории гостиницы Рязанского института развития образования. Медикаменты приобретены на средства, собранные сотрудниками редакции «ОРГ» и информационного портала RG62. info. Помощь будет и в дальнейшем адресной, в соответствии с заявками, поступающими в редакцию от сотрудников штаба.
«Сегодня журналисты могут не только словом, но и добрым делом помочь людям, прежде всего – детям, столкнувшимся со страшной бедой, – заявил Николай Кириллов. – Да, наше государство всячески помогает беженцам, но и у каждого гражданина есть возможность не остаться в стороне. Думаю, что и среди рязанских журналистов найдутся те, кто последует нашему примеру».
Редакция «ОРГ» благодарит ректора РИРО, депутата Рязанской городской Думы Андрея Кашаева, сотрудников префектуры Октябрьского района г. Рязани за содействие в проведении акции.
Журналисты «Областной Рязанской Газеты» не оставались, не остаются и не останутся в стороне. Словом и делом мы будем делать всё, что в наших силах для победы Добра, для уничтожения фашизма, для помощи тем, кто претерпел и пострадал.
Сегодня мы решили вспомнить и опубликовать несколько материалов, вышедших на страницах издания в 2014-2015 годах. На наш взгляд, они, как никогда, актуальны и сегодня.
С некоторыми героями этих публикаций редакция все эти годы продолжает поддерживать связь. Появятся и новые друзья нашей газеты и среди тех, кто сегодня прибыл на территорию региона из ДНР и ЛНР. Думаем, что и их судьбы тоже станут нашей общей заботой.
ОПУБЛИКОВАНО «ОБЛАСТНАЯ РЯЗАНСКАЯ ГАЗЕТА» №46 от 20.11. 2014 г.
Донецкий марш
Родиной моих предков – греков является донецкая земля, куда их переселил Александр Суворов по Указу Императрицы Екатерины из Крыма в 1789 г.
До 1918 года эти земли относились к землям Войска Донского. Большевики, после почти поголовного истребления донского казачества, передали эти земли Украинской ССР, чтобы разорвать историческую связь этих опустошённых ими земель с Россией.
Это объясняет в частности, почему жители Донецкой и Луганской областей воспротивились приходу к власти в этих областях «Бандеровцев». Опасность заключается в следующем. Надо прямо сказать, что многие злодейства большевики приписали германским властям необоснованно.
Это было логично для жестокой войны тоталитарных режимов: Советам нужно было очернить опасного врага с одной стороны, с другой стороны – завуалировать, что преступления совершались гражданами СССР. Этими гражданами были националисты стран Прибалтики и Украины. Именно они совершали ужасные преступления, от которых даже германцы были в ужасе.
Известны случаи, когда они предавали военно-полевому суду таких националистов и расстреливали их. Термин «бандеровцы» был искусственно придуман советами как собирательный образ всех националистов Украины. Хотя сам Бандера был арестован германскими властями в июле 1941 года и содержался в концлагере до 1944 года, затем жил в Берлине.
Преступления украинские националисты совершали в составе подразделений «Нахтигаль», «Роланд», «Галитчина», украинской милиции. И руководили украинскими националистами Шухевич, Мельник, Стецько и др. Всё это хорошо знают и многие ещё помнят в Донецкой и Луганской областях.
Именно нежелание попасть под власть жестоких националистов вынудило жителей Донбаса и Луганщины взяться за оружие. Но если бы в России не было бы такого всемирно признанного сильного лидера как наш Президент, их борьба была бы бесперспективной.
Россия и наша Рязанщина оказывает большую помощь как жителям Донецкой и Луганской областей, так и беженцам оттуда.
Но для ополченцев, которые не щадят своих жизней на дальних подступах к нынешней России, а фактически на её землях, большое значение имеет моральная поддержка их борьбы.
Ещё в феврале 2014, находясь в эйфории от событий в Крыму, я ехал на машине из Клепиков в Рязань. И когда приехал, у меня уже были слова и музыка воинского марша.
Окончательно я отработал музыку и слова под впечатлением борьбы моих земляков в Донбассе. Я посвящаю своё произведение нашим доблестным войскам и ополченцам Донецка и Луганска.
Первым слушателем марша стал ветеран Великой Отечественной войны, полковник юстиции Виталий Толстов, которому марш очень понравился. Прошу жителей Рязанщины дать свой отзыв моему творчеству. Если ваши отзывы будут положительными, я отправлю этот марш руководству ДНР и ЛНР с посвящением их борьбе.
В связи с тем, что по возрасту не могу участвовать в борьбе моих земляков с оружием в руках, мой марш будет моим вкладом в их победу.
ВЛАДИСЛАВ ЛОМИЗОВ, глава Греческой национально-культурной автономии г. Рязани «Эллитарос»
ОБЕРЕГ
Текст и музыка адвоката
Владислава Ломизова
Мы рождены, чтоб побеждать
В боях за родину свою,
Но мы умеем понуждать,
Чтоб был бы мир в родном краю!
Мы, сыновья, своих отцов
Не посрамим мы никогда,
Приказ, как ни был бы суров,
Он будет выполнен всегда!
На то и мы (НАТО и МЫ),
Чтоб знал суровый этот враг,
Где он полезет к нам из тьмы —
Там будет реять русский флаг!
На всё, что дорого сейчас,
Вы положили чёрный глаз,
Но вы не будете умны,
Коль позабудете о нас!
Мы никому не отдадим,
Что завещали предки нам,
Отчизны честь мы защитим
И отстоим святой наш Храм!
На то и мы (НАТО и МЫ),
Чтоб знал коварный этот враг,
Где он полезет к нам из тьмы,
Там будет реять русский флаг!
Вам никогда не победить
Потомков тех, кто был в бою,
Кто готов был жизнь отдать
В боях за родину свою!
Мы свысока на вас глядим,
Вы копошитесь, право, зря,
И если мы не то узрим,
Не будет пухом вам земля!
На то и мы (НАТО и МЫ),
Чтоб знал жестокий этот враг,
Где он полезет к нам из тьмы,
Там будет реять русский флаг!
Железной волей отведём
Угрозу мы своей стране,
Детей своих не подведём,
Не отдадим их Сатане!
Мы никому зла не хотим,
Оставьте, вы, в покое нас,
Но коль неймётся голубым (флаг Евросоюза и НАТО),
Ответить жёстко в тот же час!
На то и мы (НАТО и МЫ),
Чтоб знал последний этот враг,
Где он полезет к нам из тьмы –
Там будет реять русский флаг!!!!
ОПУБЛИКОВАНО «ОБЛАСТНАЯ РЯЗАНСКАЯ ГАЗЕТА» №30 от 31.07. 2014 г.
Спасённые из пекла
Основная мировая новость во всех СМИ на протяжении уже нескольких месяцев – события в Украине. Одесса, Мариуполь, Луганск, Славянск, Донецк… Война состоит из жутких, кровавых эпизодов, каждый из которых – образец безумия и нечеловеческой жестокости украинских военных. Как можно объяснить обстрел «Градами» и БТРами городка Доброполье в Донецкой области, где до этого вообще не велись бои? Или обстрел зарядами с фосфором жилых кварталов Славянска? Или обстрел «Градами» школ, больниц, жилых домов Луганска?
Так что же именно происходит в Луганске? Об этом мы поговорили с очевидцами, жителями города, которым пришлось бежать из Украины. Сегодня они живут в Рязани и работают в компании «Ледяной дом».
– Здравствуйте, представьтесь, пожалуйста, как вас зовут? Откуда вы?
– Меня зовут Виктория. Родилась я в Луганске. Окончила школу. У меня семья – муж, дочка 19 лет и сын 8 лет. Муж сам рязанский. Ещё в СССР свекровь вышла замуж и уехала в Украину. Можно сказать, там корни пустили. У меня все родственники оттуда.
Сейчас муж здесь в Рязани, находится в тяжёлом состоянии. Проходит медицинское обследование. Уже 8 операций перенёс. В Луганске попал в аварию. Ехал на скутере – а его сбил мальчишка из нацгвардии, выехал на встречную полосу. Скорее всего, специально. Помощи, естественно, никакой не оказал.
Муж еле-еле сюда приехал, так как границы были закрыты: и одна, и вторая. В Рязани мы уже 3 недели.
– А у вас кто-то в Луганске остался?
– Да, мама. Живёт сейчас в подвале. Изредка созваниваемся, пока связь есть. Звоню ей недавно, спрашиваю, как дела? А она мне: «Да ничего, – говорит, – две бомбы неразорвавшиеся в огороде лежат». Света в городе нет. Газа нет. Транспорт не ходит. Продуктов практически нет. Мы в апреле кое-что посадили, так что мама где-то до декабря ещё дотянет.
– И сказать про бомбы некому…
– А кому скажешь? Власти нет. Милиции нет.
– Почему ваша мама решила остаться?
– Ну, как, пожилой человек, 62 года. Но держит, прежде всего – дом. И хрупкая надежда – вдруг мы вернёмся. Потом в городе начинается мародёрство. Ну и думает, раз она пожилой человек, то никто её и не тронет. Мол, никому-то и не нужна. Пенсии не платят уже больше месяца.
– А как вы планируете: вернуться в Украину или остаться в России?
– Время покажет. Но домой очень хочется – в Луганске мои корни. Родственники все там похоронены. Вот когда мы уже в Рязань приехали – станицу Кандрашовку разбомбили. У меня в этой станице живут тётка, дядька, двоюродная тётя, двоюродный дядя, сестра, ещё одна племянница, племянник, а связи нет. И я не знаю – живы ли они. Станицу как раз разбомбили якобы по ошибке. Но это всё делается целенаправленно.
Красный Яр бомбили градом. Но ведь там ничего нет! Это окраина города, две речки, а дальше пригород. И нет вообще никаких объектов, да и ополчения там даже близко нет. Только люди живут. Но украинские военные бьют именно по жилым кварталам. И именно бьют по тем жилым массивам, в которых нет ополчения. Это страшно.
Возвращаться в течение 2-3 лет нельзя, так как мы теперь, по мнению Киева, предатели родины. Мы покинули свою страну.
В Славянске действуют фильтрационные лагеря – идёт чистка…
– Как вам удалось бежать?
– Мы бежали в тот момент, когда объявили перемирие. Я живу как раз в том районе, где убили российских журналистов ВГТРК. Причём все прекрасно знают, что их убил снайпер.
Так вот это был промежуток, когда не стреляли. Была открыта Буковская граница: украинская и российская таможни пропустили, мы и успели уехать. Выезжали на автобусе – ходит всего один-единственный автобус «Луганск-Москва». В автобусе 75 мест, уезжало нас 69 человек. Мы, слава Богу, под обстрел не попали, а вот до этого дня за три автобус с беженцами обстреляли.
Когда муж выезжал через неделю – границы уже были закрыты. Мы приехали в Россию в субботу, а он в четверг только выехал. И попал сюда лишь в воскресенье. 30 часов пришлось колесить только по Украине, не выпускали. Смог выехать в районе Белгорода. На границе мужчин, которые едут в Россию, раздевают до пояса. Досматривают.
– А почему их досматривают?
– Ну, мало ли он из ополчения.
– Как же узнают – из ополчения или нет?
– У гражданских, в отличие от военных, нет следов от ношения оружия, пулевых ранений. Вот это и смотрят.
– Как люди с Западной Украины к вам относятся?
– У меня в Тернополе тётка живёт, они там в полном недопонимании, потому что украинские СМИ не показывают, что происходит на Востоке. Западная Украина говорит, что Россия нападает на Восток, но это ложь.
– Вы общаетесь с тёткой?
– Ну, да, можно сказать, общаемся… Но, знаете, ещё когда в советское время я ездила на Западную Украину – уже тогда ясно чувствовалось, что там не любят русских. Стараются не общаться. Вот мы пошли на рынок – а он ограждён. Мы не знаем, где вход. Спрашиваем, как зайти, а от нас отворачиваются. Делают вид, что не понимают. Хотя всё прекрасно понимают.
– Сострадания в данной ситуации нет?
– Нет. Ни капли. Майдан стоял исключительно из-за денег, так как на Западной Украине вообще нет промышленности, абсолютно никакой. В основном, всё на Востоке: заводы, фабрики… Мы все налоги отчисляли в Киев. Почему они так взъелись на народ, мы не можем понять.
– Как вы устроились в Рязани?
– Ой, сердечное спасибо нашему директору Андрею Викторовичу Савушкину, что принял нас на работу в компанию «Ледяной дом», снял нам двухкомнатную квартиру. Мы, не зная, куда можно обратиться, наудачу подошли к киоску «Ледяной домик» и спросили, есть ли свободные рабочие места? И нам повезло. Огромное спасибо.
Коллектив на работе хороший. Отношения с людьми нормальные. Мы приехали голые-босые. У нас ведь абсолютно ничего нет. Когда выезжали, было холодно, я дала ребёнку одеяло, чтобы укутаться в автобусе. И всё.
Приехали только с документами, и то не со всеми. В спешке документы дочери не забрали. Дочь тоже здесь в компании «Ледяной дом» работает продавцом мороженого. Люди помогают, приносят, кто, что может. Мы ни от чего не отказываемся, ведь у нас ровным счётом ничего нет. Мы всем очень благодарны.
И не дай Бог, кому такое. Вот я жила-жила, вышла замуж, родила детей, нажила дом, хозяйство, дочь чуть ли не замуж уже отдавала, и в один миг оказалась нищая.
– А власти Рязани оказывают какую-то помощь?
– Да, большое спасибо Министерству образования. Дочку уже определили в техникум по её специальности экономиста. И также сказали, что мы можем выбрать любую школу для сына, которая ближе к нашему месту жительства.
– Нормально жили до войны?
– Отлично жили. У нас двухэтажный дом, усадьба хорошая, флигель, различные постройки. У дочки усадьба. Работа была у всех. На нашем заводе почти весь город работал.
– На каком заводе?
– Луганский тепловозостроительный завод. 70% продукции только из Луганска поставляли в Россию, не считая Донецка, Мариуполя.
– А вы где работали?
– На швейной фабрике российской компании «Глория Джинс». Сначала шили на немцев и французов, ну а потом, то же самое, что и с заводом – весть товар стал уходить в Россию. Всё было хорошо, всё прекрасно. А потом война. Откуда она взялась. Люди не знают…
– Вы украинским языком хорошо владеете?
– Мы его понимаем, но досконально его я вам не переведу. Телевидение у нас на украинском. Когда смотрим новости, как говорится, догоняем по смыслу. Просто идёт бытовой вариант общения, но не более того. На Востоке все русскоязычные. В деревнях, может быть, где по-украински и говорят, но в основном – по-русски.
– Много из Луганска жителей выехало?
– Почти весь город. Хотя, конечно, ещё остались, и детей много осталось, и пожилых людей. В основном же, кому от 18 до 40 лет – практически все уехали.
– А ополченцев много в Луганске? Наёмников?
– Вы знаете, я не могу сказать, много ополчения или нет. Ведь колоннами по улицам города ополчение или нацгвардия не ходят – такого нет. Но из тех ополченцев, что я видела – все местные ребята.
– В украинской армии действует контрактная система?
– У нас армии не существует вообще никакой. Даже контрактной. Элементарно нет денег – нечем платить. Но, тем не менее, хочешь – не хочешь, а всё равно пойдёшь служить. Если отказываешься воевать, то тебе грозит до 15 лет лишения свободы. Ребят хватают прямо на улице. У меня у мужа есть сын, ему 18 лет. Считается призывной возраст. Вот он пошёл в магазин, а к нему подходят – ты призывного возраста – поехали. Слава Богу, мальчишке удалось окольными путями убежать.
Над девчонками издеваются. У меня у дочери – подруга-однокурсница была. Так вот её бойцы нацгвардии поймали, изнасиловали, а потом голову отрезали и выбросили как ненужный хлам.
– Ну а люди что говорят? Есть какие-то предположения: почему и из-за чего идёт эта кровавая бойня?
– Вообще нет. Никто ничего не знает. Все в недоумении, растерянности и страхе. Вот шахтёры вышли на работу, спустились в шахту, а бойцы нацгвардии ударили по электричеству – шахта полностью отключилась, и люди задохнулись.
Украинские военные бомбят не по ополчению, а по жилым кварталам, заводам, фабрикам. Зачем это делать? Потом не восстановишь. Поломать можно всё очень быстро, а чтобы восстановить – это сколько денег и времени нужно. Никогда в жизни не восстановят. Так зачем же всё разрушать?
Военные нацгвардии бомбят и говорят, что бомбит ополчение, но это неправда. Бомбит именно нацгвардия. Украинские военные безжалостно уничтожают свой народ. Идёт самый настоящий геноцид жителей Востока Украины.
Можно сколько угодно обвинять Россию и Путина во всех бедах «самостийной» Украины, но, думается, неоспорим тот факт, что любое государство отвечает за благополучие и спокойствие своих граждан, и в данном случае именно украинские власти несут всю полноту ответственности за свою страну, за своих жителей. И за тысячи личных трагедий простых людей, в жизнь которых ворвалась война. А люди хотели и хотят мирно жить, создавать семьи, рожать и растить детей на благо себе и своей страны…
– Как тебя зовут? Ты откуда приехал?
– Меня зовут Владислав. Я родился в Луганске. Окончил 9 классов. Пошёл учиться на электросварщика. Первый курс отучился, думал, на второй пойду. Но началась война. Вот и приехали сюда.
– Школа была русскоязычная?
– Раньше были украинские и русские классы. Но нас заставляют учить украинский язык, мы не хотим, но нас заставляют.
– А школьник имеет право выбора?
– Сейчас нет. Когда я поступал, выбрать ещё можно было.
– Получается украинский язык – обязательный, а русский преподают?
– Практически, нет. В училищах, колледжах, институтах его вообще нет – отменили.
Уроки в школе исключительно на украинском.
– А учителя на каком языке разговаривают?
– Кто на русском, кто на украинском.
– Ты с кем приехал?
– С мамой, потом папа подъехал. Мама – уже работает здесь в компании «Ледяной дом», папа ещё нет. Пока оформляет документы.
– Где в Рязани живёшь?
– У родственников в однокомнатной квартире. Нас там 7 человек.
– Сейчас что делаешь?
– Работаю грузчиком в компании «Ледяной дом». Спасибо, директору Андрею Викторовичу Савушкину, что принял на работу. Большое спасибо. Ещё я поступил в колледж № 40 от Приборного завода тоже на токаря. Вот с 1 сентября пойду учиться.
– У тебя кто-нибудь в Луганске остался?
– Да, бабушка с дедушкой. Бабушке 69 лет, дедушке 71 год. Они не хотят уезжать, потому что там всю жизнь прожили. У нас двухэтажный дом. Ещё родственники остались, в станице живут. По деревням ходят военные из нацгвардии и всех мужчин переписывают, для того чтобы, если кто-то соберётся уезжать в Россию и его остановят на границе, то сразу заберут в армию – всех мужчин до 50 лет.
На машинах в городе уже почти никто не ездит, потому что их просто отбирают. Когда я проходил практику после окончания первого курса, у меня на работе был напарник, который живёт в Большой Вергунке. Так вот он поехал на рыбалку, а когда возвращался домой – его поймали и избили. В результате – сотрясение мозга, поломанные рёбра, ну и машину забрали.
– Так, может, местная шпана хулиганит?
– Нет, местные не трогают. Мы сейчас все друг за друга. И это ведь не единичный случай, когда отбирают автомобиль. Такое на каждом шагу. Бензин есть, но никто на машинах не ездит. Боятся.
– Получается, кто-то из украинской армии?
– Да. Его один раз нацгвардия уже задерживала, мол, ты не местный, приехал из России воевать. Повезло, что сосед проходил – сказал, что местный. Тогда отпустили. А вот второй раз – уже не повезло: избили и машину отняли.
Пока мы разговаривали, над нами пролетел самолет. И парень мгновенно пригнулся, весь сжался в комок, словно ожидая бомбежки. Как сам признался, до сих пор боится звука самолета.
– Дом ваш ещё не разбомбили?
– Пока, нет. На даче в станице стреляли – шифер побило, но сейчас мы на даче не появляемся. И, знаете, чем больше бомбят, тем больше становится ополченцев, потому что у них родных убивают. Многие говорят – лучше с пулемётом в руках умереть, чем от бомбёжки.
Комментарии излишне.
ЛАРИСА КОМРАКОВА
P.S. Моральная поддержка в любой беде, конечно, важна. Но самое главное – помощь делом. Компания «Ледяной дом» ждёт ещё одну семью, которая скоро приедет в Рязань, теперь уже из Краматорска. Их четверо: жена с мужем, маленький сын Егорка 3-х лет и бабушка. Им также снимут квартиру и устроят на работу.
ОПУБЛИКОВАНО «ОБЛАСТНАЯ РЯЗАНСКАЯ ГАЗЕТА» №10 от 12.03. 2015 г.
Из ада в добрые руки
Перед мартовскими праздниками 2015 г. редакцию «Областной Рязанской Газеты» посетила Ольга Войнич. 66-летняя женщина – беженка из Украины пришла с большим желанием поблагодарить врачей ревматологического отделения Рязанской областной клинической больницы.
«Убегая от артобстрелов, я очень сильно подорвала своё здоровье, а рязанские медицинские работники из Канищева не только подлечили меня, но и с большим теплом и добротой ко мне отнеслись», – рассказал Ольга Войнич.
Жизнь под пулями
До 14 августа 2014 года Ольга Войнич проживала в посёлке городского типа Контарное Донецкой области. Последние годы пенсионерка жила совсем одна (развелась с мужем, а детей у неё нет). Контарное находится в нескольких километрах от Шахтёрска, в восточной части Донецкой области, граничит с Луганской областью. На территории посёлка, несмотря на минские соглашения, до сих пор случаются уличные бои между ополченцами и украинскими силовиками.
Во время обстрелов, вместе с другими жителями посёлка, женщина пряталась в подвальных помещениях домов, бывших угольных складах. Во время затишья Ольга Войнич помогала ополченцам: носила им газеты, вещи, еду. «Вы бы нам, бабуля, перчатки хозяйственные принесли или варежки», – однажды попросил молодой ополченец. Ольга Войнич запомнила, что у парня руки были стёрты в кровь – так рьяно он рыл окопы.
Народная армия хотела закрепиться на высокой точке недалеко от старой шахты. Эта позиция часто переходила из рук в руки. После очередного столкновения с солдатами украинской армии, на месте, куда Ольга Войнич относила гостинцы, остались только обугленные развалины. Кровь смешалась с железом.
По словам собеседницы, через Контарное часто проезжали целые батальоны военных сил украинской армии.
– Однажды вышла из дома с помойным ведром. Смотрю, а около соседнего дома, несколько женщин, которые до этого мирно разговаривали, неожиданно бросились врассыпную. На мой вопрос: «Что случилось?», одна из них молча указала на асфальтовую дорогу. Обернувшись, я чуть не умерла от ужаса, выронила мусорное ведро – по асфальту двигались танки, и на меня было направлено дуло одного из них, – рассказывает Ольга Войнич. – Солдаты посмеялись надо мной и поехали дальше. Кроме боевого оружия, в колоннах передвигались полевая кухня, машина с красным крестом – наверное, выездной лазарет, а также трактора, с помощью которых сине-жёлтые делали себе окопы. Я тогда вспомнила того парня, который так и не дождался варежек.
Вырваться из ада
Ольга Войнич рассказывает, что люди до последнего не хотели уезжать из своих квартир, хотя выживать в посёлке было уже невозможно. Постоянные обстрелы, пожары в квартирах, разбитые стёкла. Продовольствие почти закончилось, магазины стояли разграбленные. Когда обстановка совсем накалилась, из Енакиевки стали приезжать автобусы и машины, чтобы эвакуировать детей из посёлка. Первый автобус нацармия обстреляла, слава Богу, никто не успел в него сесть. На следующий автобус, в котором собирались перевезти детей, волонтёры прикрепили белый флаг и прицепили несколько табличек с надписью «дети». Так автобус проехал.
– Я до последнего думала, что ещё успею. А в результате опоздала на последний автобус, бежала, бежала, пока до комбината не добралась – это на половине дороги до нашего посёлка, – вспоминает Ольга Войнич. – Там четыре дня просидела без еды и воды. Потом решила рискнуть и вернуться домой. Думала, если убьют, то убьют – значит, пожила своё.
Ольга Войнич рассказывает, что к ночи она добралась до своей улицы. Окна в доме все были разбиты, у соседа сгорела квартира. От увиденного женщине стало плохо. Со здоровьем давно проблемы были. В июле она должна была в больницу лечь. Только вот местную больницу разбомбили, и ложиться уже было некуда. Выехать и найти другу больницу стало большой проблемой. Особенно если денег нет. Если у кого-то были средства, местные лихачи на частных машинах могли довезти до безопасной зоны. При этом они брали втридорога.
Шахтёрск. Июль-август 2014 г.
«Затолкайте меня в автобус»
Когда у Ольги Войнич осталось полбанки риса, она в отчаянии вышла на улицу, где случайно встретила 80-летнюю бабулю. Старушка пожалела Ольгу Войнич и дала взаймы немного денег. На эти деньги ей удалось выбраться до Макеевки, оттуда – с большим трудом до Ростова, где на русской таможне дали статус «беженец».
– Правда, миграционную карту там я не смогла заполнить – сильно заболело сердце, аж в глазах потемнело, руки сильно тряслись. Когда отправляли на Рязань, я попросила женщин, если вдруг мне станет плохо, чтобы меня затолкали куда-нибудь в уголочек, не оставляли, – рассказывает Ольга Войнич. – Так я попала в Рязань. Сначала в Солотчинский пункт временного размещения беженцев (ПВР), потом в Ряжский ПВР. Далее таких, как я, пенсионеров, отправили в Кадом, где я числюсь, и меня ждёт распределение в дом престарелых. Мартовские праздники я, как в раю, в Рязанской областной клинической больнице. Все врачи и медсёстры относятся ко мне с большим теплом и уважением.
Что могут добрые руки
Когда я приехала, не было мест, больница была переполнена. Но когда узнали, что я – беженец, нашли койку, а после перевели в палату. Разрешили мне остаться в больнице на праздники и даже нашли машину до Кадома. Через газету хочу передать большой привет и спасибо медицинским сёстрам Марине Кадыковой, Людмиле Глазуновой, Ирине Терёшкиной, врачу Валентине Радионовой, заведующей отделением Елене Долженковой, а также заместителю главного врача Андрею Маркову.
Перед тем как уйти, Ольга Войнич вдруг вспомнила, что в советские времена ей довелось жить и работать в Свердловске. Там она была стрелочницей на железной дороге и вручную чистила от снега и передвигала стрелки.
– Между прочим, я передвигала стрелки, когда зимой 1988 года из Свердловска в Москву ехал Борис Ельцин. Была ночь, он открыл шторку у себя в купе, посмотрел на собравшихся коммунистов и закрыл её, – рассказывает Ольга Войнич. – Вот вы послушали мою историю, а ведь и ваша история могла по-другому без меня сложиться…
ВЕРА ХОЛОДНАЯ
