«Мои» родники

Общий вид Филиппова источника

В этом году исполнилось 130 лет со дня рождения Константина Георгиевича Паустовского. Московского уроженца, сына железнодорожного статистика Георгия Максимовича Паустовского с украинско-польско-турецкими корнями, имевшего, по преданию, среди предков гетмана Сагайдачного, в нашем городе воспринимают, прежде всего, как одного из рязанских писателей.

Конечно, так происходит благодаря его повести «Мещёрская сторона», составленной из очерков, записанных с натуры в течение тех более чем двадцати лет, что он отдыхал в Солотче в баньке, впоследствии названной его именем.

Повесть замечательная, вершина пейзажной русской лирической прозы. Но Паустовский смотрел на вещи шире и явно не воспринимал себя никаким «энским» писателем. Тем более что на современной карте России много мест, связанных с его пребыванием: это и Москва, и Таруса, и Крым.

Известен рассказ Константина Георгиевича «Алмазный язык», где красота русского языка напрямую связывается с чистотой лесного ручья («родника в мелколесье»). В этой истории писатель приводит прямую речь одного лесника, «большого любителя разбирать слова». Лесной обходчик задумался над происхождением слова «родник» – и пришёл к выводу: «Родник родит реку, а река льётся-течёт через всю нашу матушку землю, через всю родину, кормит народ. Вы глядите, как это складно выходит, – родник, родина, народ». Паустовский признаётся: «Простые эти слова открыли мне глубочайшие корни нашего языка».

Родник питающий народ

Автор этих строк тоже задумалась над словом «родник» и его возможными производными. И вот что получилось.

Я рано научилась читать. Года в четыре. И, ещё не ведая изречения Горького «Любите книгу – источник знаний!», относилась к чтению именно так. Маленькой, мне всё, написанное в книгах, казалось руководством к действию. К волшебным сказкам ещё действовал скепсис: «Такого не бывает!» А вот реализм я принимала на веру. В детских книжках воспевались весенние ручейки: весёлые, задорные, лучшие друзья ребят, которые запускают кораблики и бегут с потоками наперегонки!.. Так вот как надо приветствовать весну!..

…Мы с папой гуляли в нашем парке (ЦПКиО города Рязани) ранней весной. Был прохладный серенький денёк. Снег уже почти везде сошёл, на аллеях открылся асфальт, лишь кое-где грязно белели сугробы. По асфальту вдоль бордюров бежали тоненькие ручейки. Стихи в моих любимых книжках утверждали: вешние ручьи непременно журчат. Но эти, если и журчали, то очень тихо. Всё остальное было на месте: весна, островки последнего снега, лужицы талой воды под деревьями – и ручей.

Я потрогала мокрую спинку ручья. Погрузила руку подальше. Кончики пальцев нащупали шершавый асфальт. И тут папа оглянулся.

– Ты что делаешь? – недоумённо закричал он.

Я сбивчиво объяснила отцу, что хочу поздороваться с ручейком, как в книжках пишут. Папа не смог скрыть улыбки.

– Этот ручей – из городской канализации!

– А что такое – городская кана?..

– Посуду моют. В туалет ходят. А ты – пальцем!..

Всю дорогу до дома я молчала, как тот ручей. Не сконфуженно, скорее, огорчённо. Папа случай не забыл. Вскоре он сделал для меня маленькую лодочку из пенопласта – почти настоящий миниатюрный кораблик. И мы с папой пошли кораблик запускать. Уже не в парк, а его краем, по улице, застроенной двухэтажными кирпичными домами и плавно переходящей в пустырь. Такова в моём детстве была окраина улицы Братиславской в Рязани – а сейчас тут теснятся многоэтажки. На их фоне теряется та деталь пейзажа, что предстала мне натуральным приключением: длинный овраг, перерезанный узким асфальтовым «мостиком». В этой седловине струился бурный поток, вырывавшийся будто бы из самого центра земли. Вот он, действительно, шумел! Я даже испугалась за лодочку: она была такой маленькой по сравнению с разгулом стихии!.. Папа бросил кораблик на быструю мутную воду. Кораблик закрутило, перевернуло. Он не утонул, но в считанные секунды его белое донышко пропало с наших глаз.

Нет, это уже не была городская канализация. Реку Лыбедь, на слиянии которой с притоком Оки Трубежем в незапамятные времена возник стольный град Переяславль-Рязанский, в советское время загнали в трубу. Все жители города знают, что сегодня Лыбедь выходит на поверхность лишь в нескольких точках Рязани. Недалеко от нашего дома и дальше – «пунктиром» по направлению к кремлю.

Мне очень жаль, что в моём детстве не было «своего» родника, который бы ассоциировался у меня с малой родиной, с истоком собственной жизни, и что самая запомнившаяся встреча с ручейком оказалась анекдотом. Прошло без малого полвека, и вот…

…В поле близ села Красный Угол Сапожковского района Рязанской области гордо высится «сторожевой дуб». Никто не знает, сколько ему лет. Но местные верят: с него наши предки следили, не покажется ли на горизонте пыль, предвещающая грозное нашествие воинственных степняков Дикого Поля. Дуб стоит на бугре, откуда открывается панорама на несколько километров. Понятно, что с вершины кряжистого великана видно ещё дальше. Вряд ли дуб застал татар, столько деревья не живут… Но сказка бывает убедительнее реальности. В этом году дуб пострадал в грозу. Наши фото одними из последних запечатлели его в первозданном виде.

Этим летом мы прошли мимо дуба по дороге – и буквально в километре в овражке нашли часовенку с образами, маленькую деревянную купальню и родник, бьющий из земли.

Казалось, мы одни в поле, наедине с прозрачным говорливым ключом… И вдруг на дороге показалась машина. Из неё выгрузилась большая семья с пятилитровыми пластиковыми бутылями, принялась набирать воду. Мы спросили, что это за источник. Филиппов родник, сказали нам. В нём вода целебная, может быть, даже чудотворная. Вся округа об этом знает. Все окрестные жители только отсюда воду и пьют. Она месяцами не тухнет. А на горизонте вновь возникло облачко пыли – новая машина подъехала, люди с ёмкостями в руках шли к роднику. На протяжении часа мы наблюдали действенную иллюстрацию к строчке Пушкина: «К нему не зарастёт народная тропа».

Крест и иконы у источника

Филиппов родник связан с местночтимым святым, старцем Филиппом (Парщиковым). Церковные сказания гласят: он жил в середине XIX века и в зрелом возрасте ушёл от мира, чтобы жить в одиночестве, в посте и молитве. Святой человек выкопал себе землянку, расчистил русло источника, поставил над ним деревянный колодец, укрепил рядом икону и жестяную кружку для всех страждущих от жажды. Слава о Филиппове роднике и о благочестивом старце разошлась далеко за пределы Рязанщины благодаря купцам, проезжавшим торговым путём через Сапожковскую землю.

Многие заворачивали к Филиппу: помолиться, побеседовать с отшельником о делах земных и божественных, приложиться к воде и набрать её с собой. Старец говорил, что вода из родника исцеляет больных, а здоровым сохраняет силы на долгие годы – и ему верили. Сколько лет прошло, сколько было кампаний воинствующего безбожия – а местные жители все пили «Филиппову» воду. Старец Филипп упокоился в позапрошлом веке, но люди убеждены: он всё ещё живёт в своей землянке. Кто-то заботливо принёс и оставил у корней сторожевого дуба зимнее пальто для отшельника.

Документальное название родника: святой источник Рождества Пресвятой Богородицы. Летом 2016 года сапожковские власти вместе с двумя настоятелями храмов приняли решение расчистить и освятить родник, что и было сделано годом позже. Теперь поклон сторожевому дубу и святому источнику – часть выездной экскурсии Сапожковского краеведческого музея. А я, наконец, увидела родник, питающий народ.

Елена САФРОНОВА

Фото Ирины Курицыной