Битвы архиереев

Малоизвестные факты столетней давности из жизни Русской церкви 

Рязань, 09 марта – Областная Рязанская Газета. В эти дни многие СМИ публикуют материалы о событиях столетней давности, круто изменивших жизнь не только России, но и всей Европы. При этом проводятся параллели и делаются самые смелые догадки – как известно, история развивается по спирали – о будущем нашей страны. Мы же решили пойти по другому пути и рассмотреть лишь историю тех дней, но с неожиданной стороны. Для этого мы обратились к самому, пожалуй, авторитетному в регионе церковному историку, профессору РГУ Юрию Гераськину.

Юрий Гераськин с настоятельницей Кадомского женского монастыря м.Иустинией 

ПАДЕНИЕ КРЕСТЬЯНСТВА – СЛЕДСТВИЕ ПАДЕНИЯ СВЯЩЕНСТВА

В годы Первой мировой войны кризис империи развивался катастрофически быстро. Хотя и существует информация о масонском заговоре, главное всё же то, что сумма негатива и неприятия была настолько велика, что монархия не устояла. «Крах могла предотвратить революция сверху, но для её осуществления у Николая II не хватало политической опоры, – считает доктор исторических наук Юрий Гераськин. – Да и сам он по свойству своей натуры не был готов действовать как Столыпин – жёсткими революционными или диктаторскими методами. Оставалась революция снизу, она и произошла».

Интересны «Размышления над Февральской революцией» Александра Солженицына: «…На краю пропасти… могла бы удержать страну сильная авторитетная Церковь. Но (до сих пор сотрясённая безумным расколом XVII века) не создала такого…Духовенство синодальной церкви уже два столетия, как поддавшееся властной императорской длани, утеряло высшую ответственность и упустило духовное руководство народом. Масса священства затеряла духовную энергию, одряхла. Церковь была слаба… священники принижены среди сельской паствы… Не сотряслась бы, не сгинула бы пропастью страна, сохранись крестьянство её прежним, патриархальным и богобоязненным… Одна часть крестьянства спивалась, другая разжигалась неправедной жаждой к дележу чужого имущества… Падение крестьянства было прямым следствием падения священства. Среди крестьян множились отступники от веры».

ЗА 200 ЛЕТ ВПЕРЫЕ

Февральская революция в кругах Православной церкви была встречена неоднозначно. Доверительных отношений между Синодом и царём к 1917 году не стало. При отречении Николай II даже не поинтересовался мнением архиереев. «Отречение Николая II и его последующий арест обезглавили Церковь с точки зрения земного её управления, – анализирует профессор Гераськин. – Высшая иерархия опасалась за будущее Церкви после крушения монархии и реагировала на февральские события сдержанно. Только епископ Пермской и Кунгурский Андроник (Никольский) в марте 1917 года публично выступил в поддержку монархического правления».

Значительная часть рядового духовенства оптимистично приняла изменения, видя в них залог освобождения от тягостного контроля государственной власти в лице Синодального управления. В Декларации, принятой Всероссийским съездом духовенства и мирян в июне 1917 г., говорилось: «Приветствуем совершившийся политический переворот. Чтим, как граждане, память самоотверженно пострадавших и умиравших за права народа и благословляем имена живых, ставших во главе народного движения к свержению прежней, потерявшей общее доверие, власти. Хотя христианская церковь может существовать при всяком государственном устройстве, но возвышенному христианскому понятию о человеческой личности и церковному началу соборности более признаём соответствующим то государственное управление, при котором народовластие осуществляется во всей полноте».

 Ещё более радикальную в церковной среде позицию заняло объединение «Всероссийского союза демократического духовенства и мирян», которое представляли депутат IV Государственной Думы Дмитрий Попов и священник Александр Введенский. Оно поддерживало лозунг всесторонней демократизации жизни общества в духе народовластия и обеспечения прав и свобод личности. Последнее, в свою очередь, подразумевало ликвидацию сословий, эмансипацию женщин, свободу слова и совести, бесплатное обучение в школе, включая и высшую школу, преподавание на родном языке и т.д. Социально-экономическая сторона программы демократизации предполагала справедливые отношения работодателя и работника, равномерность распределения благ между всеми членами общества. Православные демократы утверждали, что христианство не может оставаться равнодушным к социальному злу, а христиане должны стремиться к установлению справедливых отношений. Профессор Гераськин считает: «В целом социальные установки православных демократов содержали некоторые аспекты социалистических теорий, что было посылом для взаимопониманий с левыми партиями».

На начальном этапе между Церковью и Временным правительством установилось взаимопонимание и тесное сотрудничество. В тот момент политики нуждались в поддержке РПЦ. Поэтому они предприняли ряд шагов, направленных на установление нормальных государственно-церковных отношений. «Были выделены ассигнования на содержание храмов и клира, последовали знаки уважения. На открытии Поместного собора выступил с приветствием председатель Временного правительства Александр Керенский, – перечисляет факты рязанский историк и огорошивает непосвящённых. – Избрание делегатов на Собор было фактически первыми абсолютно свободными выборами в России, на несколько месяцев опередившими выборы в Учредительное собрание. Впервые, спустя триста с лишним лет, Русской церкви предстояло избрать своего Предстоятеля».

ЦЕРКОВЬ ВНЕ ШКОЛЫ

И всё же Временное правительство предприняло ряд собственных инициатив в сфере государственно-церковных отношений. В апреле 1917 года обер-прокурор Владимир Львов по своему усмотрению переформировал состав Синода и начал подготовку к созыву Поместного собора. Причём Поместный собор мыслился как своеобразное Учредительное собрание, только для Русской церкви. «Планировалось организовать демократическое по своему характеру и составу собрание, – рассказывает профессор Гераськин. – Предполагалось, что треть составят иерархи, а две трети – представители рядового духовенства и мирян. Цель была такова: опираясь на Поместный собор, можно будет переформатировать и Церковь. В частности, отстранить епископов, как и Синод, от властных функций и административных дел».

Но уже в июле обер-прокурор Владимир Львов был отправлен в отставку. Керенский назначил нового – профессора Антона Карташёва, и создал Министерство по делам вероисповеданий. «Именно тогда Церковь была отделена от школы: началась передача церковно-приходских школ в ведение Министерства народного просвещения, – констатирует факт профессор Гераськин. – Закон Божий Временное правительство отменить не решилось».

Типичная церковно-приходская школа

Из бывших членов Синода сохранился только архиепископ Сергий (Страгородский). Чистка коснулась епархиальных архиереев и рядовых священников. В одиннадцати епархиях, где правящие архиереи были по тем или иным причинам уволены, состоялись выборы. Наиболее скандальный харак­тер они приобрели в Рязанской и Екатеринбургской епархиях. Их результаты не были утверж­дены Синодом. Архиереи указанных епархий были назначены админис­тративным путём.

«ПРОГРЕССИВНОЕ» ДУХОВЕНСТВО РЯЗАНИ

Напомним, что сразу после революции рязанский правящий архиерей Димитрий (Сперовский) был в буквальном смысле выдворен из епархии по требова­нию Исполнительного комитета, поскольку он своими «выступлени­ями перед паствой сильно волнует население». Между тем, обстановка в Рязани после отъезда Димитрия не толь­ко не стабилизировалась, а, наоборот, накалялась. В епархии, по сути, сложилось настоящее двоевластие. Епархиальное бюро действовало параллельно с Консисторией и викарным епископом Амвросием. Принципиаль­ным стал вопрос о том, кого поминать за богослужением: Амвросия или Димитрия? В некоторых церковных приходах, по сообщению тогдашней прессы, «свя­щеннослужители подвергалась насилию со стороны прихожан за неправильное, по их мнению, поминовение».

Епископ Димитрий (Сперовский)

Первый епархиальный съезд в Рязани, позже названный «экстренным», состоялся 22 марта 1917 г. под председательством представителя, так называемого, прогрессивного духовенства священника Иоанна Чернобаева, а не правящего архиерея. При этом владыка Димитрий даже не присутствовал на заседании. «Прогрессивное» духовенство не разделяло монархические идеи Русского народного союза имени Михаила Архангела, чей рязанский филиал возглавлял епископ Димитрий, а придерживалось, скорее, взглядов социалистических партий, – констатирует Юрий Гераськин. – Поэтому все вопросы, обсуждаемые на съезде, были решены в пользу «прогрессистов». Поддержало Временное правительство и новые органы власти; приняты резолюции, призывающие к окончанию Первой мировой войны, а также к скорейшему созыву Поместного собора».

После окончания съезда, «прогрессисты» потребовали от владыки Димитрия отъезда из епархии в трёхдневный срок. У него был произведён обыск, и ему грозил арест. 11 апреля архиерей вынужден был уехать в Валдайский Иверский монастырь Новгородской епархии. Значительная часть клириков и мирян, поддерживающих Димитрия, были недовольны этим отъездом. Его сторонники организовали сбор подписей в защиту архиепископа Димитрия, но потерпели провал – его возвращения в Рязань не желала местная революционная общественность.

На втором «экстренном» епархиальном съезде, проходившем с 15 мая по 23 июня 1917 г., «прогрессисты» попытались узаконить отъезд владыки, но последовал протест его сторонников, сопровождаемый подписной кампанией. Съезд, председателем которого избрали директора Сапожковской гимназии Сергея Веселовского, придерживающегося компромиссных позиций, проходил в накалённой обстановке противостояния духовенства и мирян. Однако было принято важное постановление по поводу властных структур епархии. Высшим органом церковно-епархиального управления был объявлен съезд клира и мирян, которому отдавалась «вся полнота власти в епархии». Епископ, который должен был выбираться на съез­де, таким образом, терял полноту епархиальной власти. «Архиерея съезд выбирать не мог, так как Синод затягивал уволь­нение Димитрия, – повествует церковный историк Юрий Гераськин. – После подписной кампании на место уехавшего архиепископа решили избрать нового, на место которого съезд при поддержке Веселовского выдвинул архимандрита Серафима (Руженцева), смотрителя Сапожковского духовного училища».

Архимандрит Серафим (Руженцев)

ПЕРЕКУРЫ И «АГИТКИ» НА ВЫБОРАХ… АРХИЕРЕЯ

17 июня всё же последовало определение об уволь­нении епископа Димитрия, михайловского викария Амвросия (Смирнова) предложили перевести в другую епархию – Синод позже перевёл его в Орловскую епархию. Препятствий для проведения выборов не стало. Епархиальный съезд приступил к обсужде­нию кандидатур, которых поначалу оказалось четыре: смотритель ду­ховного училища протоиерей Лавров, препо­даватель Рязанской духовной семинарии протоиерей Алфеев, ректор Саратовской семинарии архимандрит Борис и архимандрит Серафим.

Рязанское епархиальное училище, ныне РГУ им.Есенина

22 июня в Покровской церкви при женском епархиальном духовном училище про­шли выборы епископа. Большинство голосов получил архимандрит Серафим. «Он активно использовал в ходе выдвижения листовки и агитационную работу, – рассказывает любопытные факты завсегдатай архивов профессор Гераськин. – Кроме того, викарный епископ Павел, выступавший противником «церковной революции», направил послание в Синод, в котором всячески дискредитировал прошедший съезд по процедурным моментам. Обвинил Серафима и в том, что в Рязани он посе­лился в одном общежитии со своими избирателями, допускал самые неожиданные способы сближения с мирянами и низшими клириками, подолгу расхаживая с ними по коридорам, раскуривая папиросы».

«ХРИСТОС ВОСКРЕСЕ, ЗАМОЛЧАТЬ!»

Синод принял аргументацию епископа Павла, и определением от 10 июля итоги состоявшихся выборов были отменены. Собравшийся в августе епархиальный собор (в документах он иногда именовался просто съездом) был более представительным. Сторонникам бывшего рязанского архиерея Димитрия удалось на этот раз выдвинуть его кандидатом. В первом туре никто из претендентов не набрал абсолютного боль­шинства. Во время второй баллотировки Серафим получил 237 изби­рательных и 170 неизбирательных голосов, а Димитрий – соответс­твенно 170 и 215. Окончательное решение оставалось за Синодом. Вечером 17 августа по телефону из Москвы в редакцию местной цер­ковной газеты было передано сообщение о том, что Синод утвердил прошедшие выборы. Немногочисленных противников Сера­фима это не смутило. Основным организатором протеста снова стал епископ Павел, назначенный к этому времени временно управляющим епархией. Несмотря на постановление собрания, архимандриту Серафиму не суждено было стать епископом Рязанским. Синод вроде бы поддержал постановление, 16-19 августа 1917 г. он был определён быть епископом Рязанским и Зарайским, готовилась хиротония. Однако вскоре для расследования прошедших выборов Синод назна­чил ревизию во главе с епископом Никандром (Феноменовым). В Рязани начался новый виток борьбы за церковную власть, связанный с активной деятельностью епископа Павла. 17 ноября 1917 г. постановление было отменено. Синод во главе с Патриархом Тихоном, для устранения разногласий в Рязани, принял решение о назначении владыки Иоанна (Смирнова).

Епископ Иоанн (Смирнов)

При этом учитывалось происхождение епископа. До своего епископства Иоанн был женатым, а затем вдовым протоиереем, в течение восемнадцати лет возглавлявшим Рязанскую духовную семинарию. Годы его ректорства были расцветом духовной школы. Выпускники той эпохи были, как правило, выдающимися людьми: известными в губернии педагогами, медиками, учёными, общественными деятелями, чиновниками. Будущий владыка принимал активное участие в деятельности братства Святого Василия Рязанского, Миссионерского общества, епархиального училищного Совета, редакции «Епархиальных ведомостей», Палестинского императорского Общества. Авторитет в Рязани у него был высокий. Приехав из Риги на первую сессию Всероссийского Собора в августе 1917 г., архиепископ Иоанн обратно уже не вернулся, получив направление в Рязанскую епархию. Однако туда приехал только в третьей декаде апреля 1918 г. в связи с обострившейся обстановкой. С прибытием владыки Иоанна (Смирнова) в Рязань, обстановка в церковных кругах стабилизировалась ненадолго. Октябрьские события 1917 г. внесли серьёзные коррективы в государственно-церковные отношения.Сразу же после Пасхи 19 мая 1918 г. в здании Рязанского епархиального училища собрался епархиальный съезд духовенства. Председательствовал на нём архиепископ Иоанн (Смирнов). Съезд начал работу в большом зале нового корпуса. «Не успел он избрать епархиальный совет в составе шести человек, как произошло следующее, – листает страницы истории профессор Гераськин. – Депутаты услышали топот множества ног в коридоре, двери распахнулись, и в зал ввалился отряд красноармейцев, держа в руках винтовки с примкнутыми штыками. Присутствующие замерли в недоумении и испуге. Раздалась команда: «Христос воскресе, замолчать!» Затем раздался залп в потолок. Перепуганные депутаты не знали, что делать. Опять раздалась команда: «Руки вверх! Ложись!». Кто-то упал ниц на пол, кто-то стоял на коленях с поднятыми руками. Архиерея заставили лечь на пол вниз лицом. Вновь раздался залп в потолок. Было арестовано шесть или семь священников. Третий по счёту съезд Рязанской епархии прекратил свою работу, и больше подобные съезды не проводились».

Павел АВЕРИН