Как вертелся наш «Глобус»

Давно знаю Станислава Кондрашова не только как учёного инженера высочайшего уровня, но и как принципиального и порядочного человека, сыгравшего весьма значительную роль в период наибольшего развития и подъема «Глобуса». Поэтому в своей статье я постараюсь уделить большее внимание той технике, точнее её части, в разработке которой принял участие; а не всему комплексу сложной и важной радиоаппаратуры, в которой Станислав Кондратов и его коллеги по общему комплексу компетентнее меня на порядок. Кроме того, твёрдо убеждён в том, что очень весомые достижения и успехи моего родного РКБ могли бы быть ещё успешнее в случае участия на ответственных должностях всего комплекса руководящих кадров, отвечающих всем необходимым набором качеств морально-этических норм, которыми они были обязаны соответствовать в период моей работы там во времена Советской власти.

 

 

Предприятие берёт своё начало от приказа министра авиапромышленности Петра Дементьева №642 от 27.09.1955 г. Надо отметить, что тематика разработок контроля в первые годы менялась от авиационной до ракетной, как и руководящий состав тогдашнего почтового ящика 2265, куда я поступил работать в лабораторию СВЧ и ВЧ техники летом 1960 г., после окончания политехнического техникума. Директором тогда был С.Г. Бонарев , а начальником нашей лаборатории A.И. Ковригин. Тогда весь наш «ящик» находился в двух небольших красных кирпичных зданиях под общей охраной и на территории завода «Красное Знамя» под руководством легендарного директора Машевского, и было в нём менее трёхсот человек. Работал я в группе И.И. Казеного под руководством B.А. Енякина где-то около 9 месяцев, а далее «созрел» для прохождения срочной службы в войсках связи. За время моей службы п/я 2265 территориально вырос до размера солидного Г-образного здания на улице Высоковольтной. Его серый цвет взамен красного на территории ныне Приборного завода вовсе не говорил о серых буднях этого разрабатывающего особого конструкторского бюро, ставшего официально в середине 60-х годов прошлого века РКБ «Глобус». К тому времени устоялась и тематика разработок, которую можно назвать как обеспечение автоматического контроля и диагностики главных изделий бурно развивающихся зенитно-ракетных войск, а далее для теперь известной ПВО страны.

 

Сформировалась следующая структура основных подразделений предприятия, руководимого уже А.А. Обориным с первым на предприятии кандидатом технических наук Ю.М. Сергиенко, работавшим главным инженером. Главным отделом, имеющим многочисленные внешние связи, вплоть до КБ-1, был 5-й отдел, где было 5 бригад под руководством выпускника 1958 года нашего РТЫ С.В. Богданова. Этот общий комплексный отдел был, по сути, общим мозгом и всей кровеносной системой предприятия. Под номером 4 был конструкторский отдел, где было 5 бригад, лаборатория тепловых расчётов и группа ведущих конструкторов, которыми командовал Саенко… Далее, и по рангу, был наш отдел 6 -по разработке СВЧ и ВЧ техники. Там работало 6 бригад, своё специальное конструкторское бюро и макетная мастерская. Этим самым многочисленным отделом руководил А.И. Ковригин, а позднее Н.П. Кулаков. Отделом 7 по цифровой технике с 7-ю бригадами (далее лабораториями) руководил н.п. Амельчаков, которого далее сменил Е.П. Качинский. Самым малочисленным стал отдел 8 — по аналоговой технике, руководимый Л.А. Богородицким (далее был Н.Д. Дубовой, а затем и С. А. Чибриков), где было 5 бригад.

 

Опытным производством вначале руководил А. Попов, где был ряд цехов: металлообрабатывающий, монтажный, гальванический, участок волноводных приборов и узлов. Заместителем директора по общим вопросам был А.Р. Мамонтов. Отдел капитального строительства возглавил Смирнитский, бывший во времена Великой Отечественной войны «сыном полка».

 

 

Чуть подробнее остановлюсь на отделе 6, где первым его начальником был А.И. Ковригин — человек интеллигентный, отзывчивый, с демократическими принципами управления, чего не нельзя сказать о Н.П. Кулакове, далее занявшим эту должность. В структуре отдела были лаборатории ВЧ или радио-диапазонов (до десятков мгц, которые разрабатывали: кварцевые генераторы, перестраиваемые генераторы, модуляторы, усилители радиочастот, системы ФАПЧ и т.п.). В диапазоне СВЧ была лаборатория сантиметрового диапазона волн на базе волноводных узлов и приборов: смесители, ЛБВ, клистроны, перестраиваемые резонаторы, антенны и другие приборы. Лаборатория более низких частот СВЧ на базе коаксиальных приборов занималась, кроме того, весьма серьёзным блоком-умно-жителем, где частоты кварцевых генераторов преобразовывались в диапазон СВЧ, в том числе сантиметровый.

 

В конце 60-х годов была образована комплексная лаборатория отдела 6 — лаборатория 69, где все блоки, приборы и узлы собирались в кассеты и шкафы. И все достижения и огрехи всего отдела 6 собирались в лаборатории 69, которая выдавала ТЗ в другие лаборатории. А среди них, повторюсь, наиболее сложными и проблемными были две лаборатории СВЧ диапазонов. Именно рада них в отделе была своя, особая конструкторская бригада и макетная мастерская. Настоящим инженером-разработчиком в этих трёх лабораториях (включая комплексную) можно было стать не ранее трёх лет. Ведь техника СВЧ, кроме сложной теории, требовала от разработчика знаний конструктора, технолога — всё это сильно влияло на требуемые параметры.

 

 

В середине 60-х годов устоялась не только номенклатура объектов контроля, но и принципы построения аппаратуры. Чётко помню, как в ходе партийного собрания, где участвовали коммунисты всего предприятия, неожиданно развернулась полемика по самой концепции автоматического контроля многочисленных параметров и сигналов (электро- и радиодиапазонов): последовательно их обходить или параллельно? Не помню, кто из лидеров спора, что отстаивал, но одну точку зрения отстаивал Георгий Зверев, а противоположную — Николай Пономарёв. В итоге победу одержал Пономарёв, а чуть позже Зверев с небольшой группой инженеров был вынужден уволиться. (Эта группа, кстати, далее организовала КБ «Рубин»). А Николай Пономарёв медленно, но верно зашагал по карьерной лестнице — начальник комплексного отдела 5, заместитель главного инженера С.В. Богданова по науке, главный конструктор РКБ (Богданов оказался рангом ниже), а затем и генеральным директором «Глобуса».

 

Нельзя не отметить, что фактически на весь ход истории РКБ «Глобус» огромную, даже определяющую роль сыграл Николай Пономарёв. Была ли она всегда положительной, расскажу далее; а пока отмечу, что Николай Пономарёв был, безусловно, умным, грамотным инженером, а далее и учёным, став единственным в РКБ доктором технических наук. Более того, начальное образование у него было средне-техническое . Впрочем, в начале работы п/я 2265 в составе предприятия было не менее трети сотрудников с таким образованием, с годами выросших до возможных высот инженерной творческой карьеры. В нашем 6-м отделе, к примеру, это были мои коллеги Виктор Романов, Алексей Кириллов (лучший изобретатель «Глобуса»), ктн, да и ваш покорный слуга, которому с 5-ю десятками научных работ так и не дали возможности защититься. А вообще на «Глобусе», попав в тепличные экваториальные широты, удалось защититься всего лишь десятку счастливчикам. Назову их поимённо с примерной хронологией защиты звания ктн: Н.Д. Дубовой, А.Л. Яхнис, Н.Н. Пономарёв, И.Е. Гусинский, А.А. Кириллов, В.И. Осо-кин, И.В. Чулков, И.С. Фрумкин,

 

С.Г. Баковецкий, В.Д. Иванов, Н.В. Гоев. О тех претендентах, что оказались, по разным причинам, в холодных широтах полюсов «Глобуса» расскажу позже, а пока хочу закончить первую часть статьи на мажорной ноте.

 

Отмечу, что в целом и общем наш РКБ «Глобус» в годы подъёма при Советской власти входил в число элитных разработчиков сложнейшей комплексной техники контроля и диагностики ракет различного назначения. Вообще-то в сфере автоматического контроля параметров ракет (а их в стране, как известно, довольно много) РКБ «Глобус» был не одинок. Но только ему удалось создать и защитить полтора десятка отраслевых и государственных стандартов в этой сфере.