Щемящий жанр
Что рязанского художника заставило вернуться на малую родину
Рязань, 13 января – Областная Рязанская Газета. Творческой и жизненной энергии этого живописца удивляются его намного более молодые коллеги. Регулярное участие в разнообразных выставках, постоянные пленэры и поиск себя в новых жанрах. В 2015-м году он отметил свое 75-летие грандиозной персональной выставкой в Рязанском областном художественном музее. О причинах подобной неутомимой деятельности нам расскажет известный рязанский живописец Анатолий Ларюнин.
Справка. Анатолий Ларюнин. Родился в городе Сасово Рязанской области. В 1967 году окончил Рязанское художественное училище, затем по распределению переехал в Зауралье, в город Курган, где работал в Курганских художественно-производственных мастерских. С 1987 года живет и работает в Рязани. Член Союза художников России. Неоднократный участник различных экспозиций. Также в творческом багаже более десятка персональных выставок.
– Анатолий Григорьевич, вы двадцать лет провели в Кургане. Что вас заставило вернуться обратно в Рязань?
– Начнем с того, что в Кургане в 1981-м году я вступил в Союз художников после удачной выставки. У нас там была зона под названием «Урал социалистический». И вот в Тюмени я очень удачно выступил с пейзажами. Был также большой холст, который позже приобрел музей в Кургане. А потом началась ностальгия. Как говорится, родина зовет. Как в Сасово приезжаю, так все. Здесь и родственники похоронены. Речки Цна и Мокша. Вырос почти в лугах и в лесу Алешинском. Это мои места любимые были. Порой зароешься в стог сена в лугах во время непогоды и пережидаешь ее. В итоге родина все-таки победила. Отчасти от того, что в Зауралье, когда участвовал в выставках, то местные художники обычно говорили: «А вот у нас человек из Рязани». И становилось обидно, вроде, как врос уже там в коллектив. Ведь все было: и поездки на пленэры, и выставки. В конце концов, созрела мысль о возвращении. Годы были зрелые еще, молодые. Я вернулся сюда и не жалею. Сразу влился в коллектив, меня выбрали в правление. Начались поездки по области, а также по монастырям, которые в то время уже открывались. И я очень рад тому, что возвратился.
Хочу отметить, что у меня полно сил писать и дальше свою родину, Рязань, есенинские места. Я со своей супругой Галей (Галина Сметанина – известный рязанский художник-керамист – прим. автора) поселился в селе Федякино. Я люблю находиться в движении. У нас дома даже нет телевизора и дивана перед ним. В Федякине имеется одиннадцать соток, и избушку там сам построил. Я там хожу по окрестностям пешком, зимой на лыжах и пишу постоянно. Места тут, конечно, чудные, как в сказке. Например, прошлой зимой я был в Спасо-Преображенском Пронском монастыре у отца Луки. Много пейзажей там сделал. Вот они стоят (показывает рукой на ряд полотен – прим. автора).
– Они как раз экспонировались на вашей персональной выставке в ноябре прошлого года в Рязанской областной библиотеке имени Горького?
– Да. Там, в окрестностях монастыря, места необыкновенные, Русь сама. Такой дух чувствуется, эти горы, массы. Особенно вечером на закате складывается ощущение, будто русские витязи на конях скачут. И когда горы пишешь, кажется, что они живые. Например, на восходе, когда солнышко идет, освещение меняется, а они будто шевелятся. Возникает чувство, что там жизнь. На этой работе как раз монастырь отца Луки (указывает на один из холстов – прим. автора). И солнце на нем огромное из-за леса восходит. Здесь и земля, и деревенька оставшаяся. Или вот на другой работе. Дали, холмы, в этих местах только исторические фильмы-эпопеи снимать. Поэтому повторюсь, я рад тому, что вернулся. Окунулся в свое родное, это очень большое счастье. Быть нужным к тому же. Тем более в данный момент я для себя нашел особую нишу в творчестве. Я езжу писать в монастыри: то в Вышинский монастырь, то у отца Амвросия под Скопиным бываю. А в феврале поеду к отцу Феофану в Старочернеево. Там места изумительные, в лесу на берегу Цны. Их буду писать. Потом я был у отца Иоакима, он восстанавливает монастырь под Шиловым в селе Красный Холм. Он у него тоже в лесу, там озеро и всего два монаха. И вот один из них, которого зовут Смарагд, как-то показал заброшенную деревню, в которую добирались на велосипеде. Мы ходили по ней, она вся заросла, но вся обстановка в домах цела, русские печи, кровати, даже коврики. И такая жалость закралась. Центр России обезлюдел. Это очень серьезные вещи.
– В сентябре 2015-го года на выставке в Музее истории молодежного движения вы представляли свои изделия из керамики. Видимо, повлияло творчество жены?
– У нас с Галей все едино. Мы даже в Федякине печку для дровяного обжига керамики сделали. До тысячи пятидесяти градусов доводим. У Гали в августе в Скопине была выставка керамики. И там все представленные изделия были выполнены в Федякине с помощью этого самого дровяного обжига. Такая печка только у нас, наверное. Ну, и я леплю по чуть-чуть иногда. Мне один керамист из Самары как-то сказал: «Толя, ты почему не лепишь? Кому нужны твои церквушки? Ну-ка, лепи, у тебя учитель такой рядом». В итоге я начал потихоньку лепить фигурочки небольшие. Мне коз нравиться делать. Вот, к примеру, композиция, где наши деревенские соседки везут стог сена на корм свои козам. Или здесь они с ними в хлеву. А вот еще отставной козы барабанщик.
– Несмотря на это, жанр пейзажа для вас значит все?
– Конечно, поскольку это настолько щемящий жанр, потому что природа уничтожается. Здесь (показывает на холст, над которым идет работа – прим. автора) место, где Лыбедь впадает в Трубеж. Я когда писал материал о Жене Каширине, мы с ним беседовали. Обсуждали то, что Лыбедь нужно вскрывать. Она мучается в подземелье. Ее через всю Рязань пустить необходимо, предварительно очистив. Берега сделать, мостики, ивы посадить, уточки плавать станут. Это же изюминка была бы для нашего города. Хороший пример для нас – город-побратим Мюнстер. Город восстановлен после войны из руин. И первое, что они сделали, очистили речку Аа. Там и лебеди плавают, тропинки проложены, даже мельницу поставили. А у нас, если Лыбедь воняет, то вычистите ее, заглушите то, что туда сливают. И речка украсила бы Рязань. Возле цирка обыграть ее, какое-нибудь озерко сделать. Неужели сил нет? Почему не привести в порядок, почему люди такие жестокие?
– В недавней беседе с художником Владимиром Тяжкиным (см. статью «Сила акварели», «Областная Рязанская Газета» № 48 от 8 декабря 2016-го года), он отметил, что вы часто заранее готовите места для будущих пейзажей, оборудуя их. Расскажите об этом поподробнее.
– Я писал вот этот пейзажик (показывает на работу – прим. авт.), уходя за Трубеж на другой берег. Хотел писать его в снег. А когда во время снегопада пишешь, то им все заваливает, и холст, и палитру. Поэтому я шалаш сшил из пленки. Прихожу на место, вытаскиваю его, одеваю на палки. Туда сажусь и спокойно пишу. Ни снег, ни дождь не мешают. Подобные вещи практикую постоянно в Федякине. Или когда еду куда-нибудь, потому что иногда погода не позволяет писать. Порой пишу и в непогоду, потому что в непогоду получается еще лучше. В пейзаже я чувствую себя лучше, когда ощущаю сопротивление. Когда погода против меня, то писать охота. Идет обобщение мощное, работаешь широкой кистью, спешишь, чтобы успеть. Оказывается, что это и требуется. Я не очень люблю писать летом, жарко, комары и прочие мелочи. Летом я люблю писать в дождь. Когда льет дождь, идет такое обобщение, когда пейзаж сливается и небо. Мягкость особая выходит. Люблю писать подобные вещи. В свою очередь, эту зиму я решил посвятить Рязанскому кремлю. Хожу туда и пишу вечерами при разном освещении. Есть такая задумка, сделать серию с ним. Весной, например, когда снег будет бурлить. Еще у меня есть большой холст с Кремлем, где изображен солнечный вечер. И я его понемногу дорабатываю в течение нескольких лет. Отложу, а потом свежим взглядом смотрю, что дописывать.
– Перед началом беседы вы упомянули о готовящейся выставке.
– Да, в галерее дизайна «Переулок счастья» (ул. Соборная, д. 10) 1 февраля планируется моя выставка под названием «Прощание с зимой». По крайней мере, есть договоренность с ее владелицей Кирой Рязановой. Для этой экспозиции я вот здесь как раз сосредоточил работы с зимними пейзажами. Вообще, у меня их очень много. К примеру, вот этюд 1985-го года, когда меня снегом занесло. У меня этюд весь в снегу был, и всю краску размазало. Я его покажу на выставке, так что всех приглашаю на нее.
Георгий ТИТОВ. Фото автора
