Парамонова угроза
Почему мордовский прокурор в одночасье оказался за решёткой
Рязань, 28 сентября – Областная Рязанская Газета. Материал из №38 (196) от 28.09.2017г.
В редакционной коллекции журналистских расследований «Областной Рязанской Газеты» дело прокурора из Саранска Николая Парамонова, бесспорно, займёт одно из почётных мест. Дело интересное, трагичное и очень откровенно обнажающее шокирующие реалии современной правоохранительной и судебной системы.
Главный вопрос в этой истории один: почему человек, честно служивший закону и государству долгие годы, может стать угрозой для структуры, в которой служил.
«ОТ СУМЫ И ОТ ТЮРЬМЫ…»
Полагаем, что многим читателям нашего издания неудивительно, почему «вдруг» рязанское издание занимается темой, связанной с событиями в другом регионе. Тем не менее, отметим, скорее для новичков, что мы уже давно стираем так называемые «региональные границы творчества» и все, искусственно рождённые стереотипы по этому поводу, имея на сегодняшний день весьма ценный опыт, подкреплённый конкретными результатами наших расследований по московским, питерским, сибирским вопросам и не только. Итак, к делу…
К сожалению, народная мудрость про «суму и тюрьму» как нельзя точно отражает некоторую часть нашей истории. Ещё совсем недавно Николай Парамонов — прокурор крупнейшего района столицы Мордовии и в страшном сне не смог бы представить себя за решёткой: не потому, что «всё схвачено и за всё заплачено», не потому, что есть серьёзные покровители наверху, которые не допустят. а прежде всего потому, что главным доказательством абсурдности этой реалии являлась сама жизнь и служба прокурора. Разумеется, сложная. Возможно, не идеальная и не лишённая ошибок и крутых поворотов, но уж точно — с отсутствием такой характерной черты многих представителей властного корпуса, как вседозволенность.
Николай Парамонов
Николай Парамонов родился, вырос, получил образование в Саранске. После окончания юридического, был направлен стажёром в посёлок Торбеево. Там проходило становление. Появилась семья, родились дети. Годы работы и уже опытный прокурорский работник назначается на должность прокурора в небольшой городок Краснослободск. Всё шло хорошо. Дети окончили школу, поступили в вузы. Первая трагедия настигла семью неожиданно. Супруга Николая, Татьяна, в результате ДТП получила серьёзную травму позвоночника. Наступило время ежедневной и многолетней борьбы за жизнь.
«Я оказалась прикованной к постели и к инвалидной коляске. Если бы не муж, я бы не выжила, — рассказывает Татьяна Парамонова, — Коля меня полтора года, в прямом смысле, на руках носил и выхаживал. На нём было всё: хозяйство, дети, моя болезнь… Он спас меня и всю семью».
Несмотря на трудности, Николай продолжает успешно работать, и вот уже новый республиканский прокурор Валерий Мачинский предлагает Парамонову возглавить прокуратуру самого крупного в столице Мордовии, Октябрьского района. Новое назначение не сулило лёгких путей. Кадровый состав престижного районного ведомства был весьма не однозначен. Присутствовали сотрудники с наличием той самой пресловутой атрибутики, о которой мы упоминали выше: устойчивые, нужные связи, включая родственные, покровители, друзья, партнёры в различных силовых ведомствах. Стиль работы и жизненные ценности этих представителей «ока государева» не просто отличались, а точнее сказать, были не приемлемы для нового районного прокурора. Тем не менее, до открытых конфликтов дело не доходило.
«С новым назначением первое время в семье забот только прибавилось, — продолжает вспоминать Татьяна Парамонова, — в Краснослободске у нас был свой дом, участок в 6 соток, потом мы справились с переездом, который не хуже пожара. Жили в Саранске на съёмной квартире. Затем Николай взял в банке кредит, и мы переехали в собственную квартиру. Муж постоянно вселял нам надежду, хотя моя болезнь давала о себе знать, требовала внимания и постоянных хлопот».
БЕДА ОДНА НЕ ПРИХОДИТ
Кому-то, наверняка, покажется странным, но по факту — у Николая Парамонова не было собственного автомобиля. Хотя, нет ничего удивительного, если учесть, что двое взрослых детей-студентов, постоянные расходы на лечение супруги, затраты на ремонт жилья в новой квартире. Странным этот факт кажется от того, что вспоминаются примеры, когда у лиц подобного ранга в наличии не только собственные квартиры. Непременно присутствуют загородные дома внушительных размеров, жены непременно в успешном бизнесе, дети упакованы, с собственным жильём, да и гараж вмещает не одно транспортное средство.
В тот, действительно, роковой день, Николаю Парамонову срочно потребовалось отвезти жену на приём к врачу-неврологу, и он взял для этого служебную машину. Сам был за рулём, рядом сын. Неожиданно в дороге схватило сердце. Николай не справился с управлением. А кто бы справился, если это — инфаркт? Действительно, был инфаркт. Впоследствии экспертиза подтвердит. Машина оказалась на обочине и перевернулась. Пострадал сам водитель и его сын Андрей.
Вот с этого момента и началось. . Началось и пошло-поехало такое, во что первоначально даже верилось с трудом. Складывается впечатление, что беды только и ждали. Тут же возбудили уголовное дело. Дальше-больше.
Суд признал виновным Николая Парамонова в том, что в результате ДТП пострадал его собственный сын. Вы спросите, как такое возможно? И будете правы. Прежде всего, потому, что когда рассматривается дело по ДТП и определяется вина, то устанавливается наличие причинно-следственной связи между происшествием и действиями водителя. Существует такое понятие, как виновные действия или деяния, то есть те действия лица, которые привели к происшествию. Такое деяние должно быть активным (пассивным), осознанным, волевым. В отличие от осознанных волевых действий непроизвольные действия исключены из сферы правового регулирования, поскольку характеризуются как отсутствием их осознанности (не находятся под контролем сознания), так и отсутствием волевой направленности. В нашем случае, когда у водителя неожиданно случился инфаркт, он вообще не мог совершать каких-либо действий. Судьи в Мордовии, рассмотревшие это дело, так не считали. Видимо, думали, что поражённый инфарктом и отключившийся человек должен всё равно добросовестно вести машину. Вот их имена: судья Ленинского районного суда г. Саранска Республики Мордовия И.И. Бурлаков, судья Верховного Суда Республики Мордовия С.С. Фошина. Интересно, как рассмотрит дело Верховный Суд РФ?
И.И. Бурлаков
С.С.Фошина
В прокурорских кабинетах, видимо, подумали не отставать от судейских и решили: раз суд признал Николая Парамонова виновным, значит, его надо уволить, тем более, что он ещё и машину служебную разбил. В довершение возбудили за эту разбитую машину против Николая уголовное дело. Затем, целый прокурор Республики Мордовия, Валерий Мачинский направляет документы Николая Парамонова в Москву «на увольнение». Однако люди в столичном ведомстве, совершенно неожиданно для мордовских коллег, заняли прямо противоположную позицию: документы вернулись в Саранск. В столице России посчитали, что увольнять старшего советника юстиции, награждённого знаком «Почётный работник прокуратуры РФ» у которого случился инфаркт и, по этой причине произошло ДТП, нет оснований.
КОЛЛЕГИ «ВСТАЛИ НА ДЫБЫ»
Казалось бы, в такой ситуации, когда в Москве посчитали, что ничто не мешает Николаю Парамонову продолжить службу, коллеги по «цеху», те с кем долгие годы бок о бок рядом, должны помочь, поддержать, сделать всё, чтобы их соратник преодолел неожиданный удар судьбы и продолжил спокойно жить и работать. Ан, нет. Напряжение и давление только усилилось. Прокурору Парамонову, не желавшему увольняться, по сути выдвинули требование: либо срочно возместишь ущерб, понесённый ведомством (!!!) (деньги за разбитую в ДТП машину), либо увольняйся по собственному.
«Почему я должен увольняться?-размышлял Николай Парамонов, — я всю жизнь отдал службе и ни в чём не виноват! Видимо, выход один-надо найти деньги на ремонт автомобиля...»
Николай Парамонов договаривается о предстоящем ремонте. Требуется 446 тысяч рублей (согласно исковому заявлению). На счетах по нулям (это официальная информация) . В банках не дадут-там ещё не погашенный кредит в полтора миллиона висит за квартиру. Может быть, поможет кто-нибудь из знакомых, кто в состоянии помочь? Времени, разумеется, в обрез. Сроки установили сжатые. Николай вспомнил про одного своего старого знакомого. Когда-то в молодости вместе занимались борьбой, дружили. Сейчас этот старый знакомый — крупный бизнесмен, председатель совета директоров успешной строительной компании — Саранского домостроительного комбината, депутат Государственного собрания Республики Мордовия, Вячеслав Брыков.
«Вот только, как найти его, чтобы попросить помочь. Может быть, попробовать передать просьбу через директора ДСК, Дмитрия Кручинкина, его-то проще будет найти», — размышлял Парамонов.
ТОЧКА ОТСЧЁТА
Теперь внимание. Дальше начнут развиваться те самые события, которые, по версии обвинения, позволят считать Николая Парамонова преступником, а по его убеждениям и версии защиты, будут свидетельствовать о полной невиновности обвиняемого. Сейчас дело слушается в суде. Мы же решили поразмышлять и описать нашу версию, основываясь на материалах дела, судебных слушаний и праве журналистов, согласно закону о СМИ РФ, «излагать свои личные суждения и оценки».
Важнейшими ключевыми моментами нашей версии, станут вопросы о том, как рождалось уголовное преследование, как проводилось следствие, и кто его вёл, как собирались доказательства и некоторые другие. Мы также поразмышляем и о том, кому и зачем потребовалось, чтобы Николай Парамонов оказался за решёткой. Но обо всём по порядку.
Итак, важнейшим моментом, положившим начало всей дальнейшей цепочки трагических событий, стало желание Николая Парамонова обратиться за помощью к своему старому знакомому Вячеславу Брыкову. Для того чтобы его отыскать или, по крайней мере, передать ему просьбу о помощи, Николай Парамонов попросил старшего помощника прокурора Октябрьского района М.Н. Ульянкина связаться с Вячеславом Брыковым. Наши предположения об особой роли господина Ульянкина в этом деле мы выскажем позже.
Вячеслав Брыков
Однако М. Ульянкин позвонил и пригласил не Вячеслава Брыкова, а директора ДСК Д. Кручинкина зайти в прокуратуру побеседовать. О чём в действительности был разговор, видимо, известно только собеседникам: М. Ульянкину и Д. Кручинкину. Запись отсутствует. Но, по сути, о содержании беседы можно предположить и догадаться, если проанализировать дальнейшее развитие событий. Видимо, как-то странно передал М. Ульянкин просьбу о помощи, обращённую лично к Брыкову, если уже через день, 15 июля 2016 г., Кручинкин и Брыков «рванули» в местное ФСБ. Затем отправились туда же 16 июля 2016 г. Что примечательно: согласно биллингу телефонов, Кручинкин и Брыков находились в управлении 16 июля довольно долго: светового времени суток не хватило, даже на ночь остались и вышли оттуда только утром 17-го. Биллинг телефонов точно показывает время и место нахождения владельцев по адресу: г. Саранск, ул. Ботевградская, 80а, где расположено управление ФСБ. Другого учреждения, где можно переночевать, по этому адресу нет. Что уж они там делали? Хотя, в принципе, сорокалетнему и холостому Дмитрию Кручинкину допустимо ночи проводить где угодно, даже в ФСБ… Чего не скажешь о Вячеславе Брыкове. Вячеслав впоследствии почему-то отрицал, что был в ФСБ. Почему? Может, перед «пацанами» не хотел светиться? Но что ещё более примечательно — никаких заявлений в ФСБ они не пишут (это уже «нонсенс», но в материалах уголовного дела заявлений нет), однако оперативники ведомства сразу же начинают работу и снабжают Дмитрия Кручинкина звукозаписывающей аппаратурой.
Начинённый инструкциями и техникой влиятельного ведомства Дмитрий Кручинкин, по собственной инициативе (Николай Парамонов ему не звонит и не приглашает, он в это время ведёт переговоры о ремонте авто, договаривается о стоимости ремонта), направляется к Николаю Парамонову. Встречаются. Беседуют.
Разговор записан. Сколько его не слушай, найти хоть каких-то намёков на то, в чём обвиняют Николая — невозможно. Николай Парамонов просит помочь, просит денег, но не требует, не угрожает, не обещает взамен ничего. Более того, говорит, что если у Брыкова нет возможности помочь, значит — нет, и тему можно закрыть. В отличие от его собеседника, в речи которого звучат элементы провокации.
Затем, 27 июля 2016 г. Брыков лично приезжает к Николаю Парамонову, говорит, что поможет, что деньги привезёт Кручинкин. Через несколько часов появляется и сам Дмитрий Кручинкин. Он встречается с Николаем Парамоновым в своём авто, где происходит беседа, и Кручинкин, оставив деньги на сидении машины, быстро исчезает. В мгновение ока появляются оперативники. «На всякий случай» запихивают деньги в карман Николая Парамонова и задерживают его.
Задержать-то задержали, но надо ведь и что-то предъявить. Вместо положенных по закону трёх часов, Парамонова без объяснения причин удерживают десять часов. Нужны веские основания, согласования. Как никак — прокурор района! О том, что «операция» была состряпана тяп-ляп, на наш взгляд, свидетельствуют первые рапорты оперативных сотрудников, в которых речь идёт вообще о вымогательстве взятки. Но с вымогательством взятки явно как-то не срасталось. Нужны угрозы, требования, а их нет. (Постановление Пленума Верховного Суда РФ от 9 июля 2013 г. N24, п. 18. Под вымогательством взятки (пункт «б» части 5 статьи 2 90 УК РФ) или предмета коммерческого подкупа (пункт «б» части 4 статьи 204 УК РФ) следует понимать не только требование должностного лица или лица, выполняющего управленческие функции в коммерческой или иной организации, дать взятку либо передать незаконное вознаграждение при коммерческом подкупе, сопряжённое с угрозой совершить действия (бездействие), которые могут причинить вред законным интересам лица, но и заведомое создание условий, при которых лицо вынуждено передать указанные предметы с целью предотвращения вредных последствий для своих правоохраняемых интересов).
Тогда стали склоняться к тому, что якобы Николай Парамонов обещал фирме покровительство и попустительство. Решили, таким образом, по-своему трактовать просьбу Николая Парамонова, а там хоть трава не расти…
Говоря о задержании Николая Парамонова, нельзя не отметить имя и роль ещё одного высокопоставленного борца с мордовской преступностью. Это Эдуард Новаковский, на тот момент — руководитель республиканского Следственного Комитета.
Эдуард Новаковский
В Саранской еженедельной газете «Столица С» вышла публикация с потрясающим заголовком-цитатой Новаковского «Мусор, который надо подметать, будет всегда». Автор статьи сообщает: «А ещё, как признался Новаковский, в ушедшем году больше всего ему запомнилось дело в отношении бывшего прокурора Октябрьского района Саранска Николая Парамонова». Действительно, интересно?! Наверное, Новаковский что-то знает и вот-вот раскроет. раз ему за год больше всего запомнилось что-то именно по делу Парамонова.
Ответ на интригующие вопросы нас просто шокировал: «Работа у нас, как известно, круглосуточная, — сказал Эдуард Франциевич. — Приходится быть начеку все 24 часа. Меня разбудили, и я сразу стал изучать материалы. Пришлось принимать решение о задержании прокурора как спецсубъекта глубокой ночью».
Выходит, что дело прокурора Парамонова запомнилось за целый год только потому, что нарушили сон главного следователя республики? Хотя, как можно разбудить человека, если он «на чеку все 24 часа и работа у него круглосуточная», остаётся только гадать. Однако, главное, конечно, не в этих лицемерно-пафосных, граничащих с анекдотичными заявлениями Новаков-ского. Главное, даже не в том, что, судя по фото, опубликованному в той же статье, нам подумалось об Эдуарде Франциевиче, как о личности не только не лишённой здорового сна и питания, но и других радостей жизни, дарованных круглосуточной работой на высокой должности.
Главный вопрос заключается в том, как мог разбуженный глубокой ночью Эдуард Новаковский принять решение о задержании Николая Парамонова при отсутствии, на наш взгляд, каких-либо весомых на то оснований. Может, ему что-то приснилось? Вряд ли. Скорее всего, когда спать ложился, то знал, что будет делать, если разбудят. Не знал только, что пройдёт несколько месяцев, и отправят господина Новаков-ского из Мордовии «подметать мусор», разумеется, круглосуточно, в леса Алтая, пусть и при высокой должности.
Тем не менее, своим ночным решением Эдуард Новаковский очень чётко обозначил вектор и заложил основу дальнейшей работы следствия по этому делу. Позволим себе допустить, что в действительности суть этой работы можно выразить одним простым и понятным словом — фальсификация.
Николай КИРИЛЛОВ
Но об этом и не только — продолжение в ближайших номерах «ОРГ».
P.S. В заключении сегодняшней статьи мы бы хотели поднять очень важный вопрос, касающийся здоровья Николая Парамонова. Вопрос простой. Мы полагаем, что на сегодняшний день такую меру пресечения как содержание под стражей — можно рассматривать как незаконную, необоснованную и более того — как своего рода давление. После аварии, которая произошла в результате инфаркта, Николаю Парамонову была сделана сложнейшая операция на сердце, установлено 3 стенда. Здоровье таких пациентов требует особого врачебного контроля. В результате ДТП Николай Парамонов был травмирован: у него перелом ключицы и предплечья, порваны сухожилья, рука практически не работает. В ходе одного из судебных заседаний обвиняемому стало плохо, и судья была вынуждена вызвать «Скорую». Адвокаты Парамонова более пяти раз обращались с соответствующими ходатайствами об изменении меры пресечении — пока судья непреклонна. Отказывает. Почему? Разумеется, известно только ей. Однако вопрос стоит крайне остро, и решать его необходимо.
