Бережливость в тренде
Социологи утверждают, что в последнее время появилась новая тенденция – разумное потребление. Состоятельные россияне больше не хотят переплачивать за брендовые товары, даже имея на это свободные средства. Экономия для многих начала превращаться в хобби. Они вырабатывают собственные стратегии планирования домашнего хозяйства, обмениваются опытом с единомышленниками. О том, насколько это явление массово и чем разумная экономия отличается от бедности, «Ленте.ру» рассказала кандидат социологических наук, старший научный сотрудник Лаборатории экономико-социологических исследований Высшей школы экономики Елена Бердышева.
Областная Рязанская Газета. Материал из №20 (229) от 24.05.2018г.
Елена Бердышева отметила, что последний кризис сильно ударил по остаткам престижного поведения в России. Россияне были склонны считать, что качество напрямую зависит от стоимости товара: чем дороже, тем лучше. Когда в конце 1990 годов в Россию начали приходить транснациональные розничные сети, в том числе продвигающие формат гипермаркетов, прибыль которых во многом производна от экономии на масштабе, у них возникла большая проблема с тем, чтобы легитимизировать на российском рынке свою политику умеренной торговой наценки.
Россияне были приучены к шальным ценам, а к недорогим товарам относились подозрительно. Это очень долго не удавалось переломить: люди опасались, что покупки по умеренным ценам могут стать сигналом дефицита их личного бюджета. Социологам хорошо известно, что распад Советского Союза означал не только смену экономической системы. Стало принято считать, что чем выше доход человека, чем больше товаров по высокой цене он покупает, тем он успешнее и обладает более высоким социальным статусом. Однако сейчас идёт отказ от этой установки.
По мнению Елены Бердышевой, отказ не вынужденный, а скорее – осознанный. Хотя для многих это проходит болезненно, сопровождается внутренним конфликтом. Потому что установки, что экономить – это признак слабости, не исчезают сразу. Это непростой переход, когда человек вдруг осознаёт, что хвалиться надо не доходом, а своей способностью удержаться от соблазнов.
Респонденты рассказывают нам о том, что часто вынуждены спорить с родственниками и знакомыми на эту тему. Намеренной экономии противопоставляют идею о том, что вместо того, чтобы меньше тратить, лучше бы больше работать и зарабатывать.
Бедных россиян становится всё больше. Многие никогда не выберутся из нищеты.
Тем не менее, данные исследований показывают, что часть респондентов стали осознанно экономить. До сих пор у нас в магазинах продаётся марка мороженого, престижного в 1990 годы. Полкилограмма стоит почти 1 000 рублей. Елена Бердышева говорит, что она хорошо помнит, как одна из респонденток рассказывала о том, что хорошо знает этот бренд с детства, вполне может позволить себе хотя бы иногда покупать его, но не делает этого. Мешает мысль о том, что цена несправедливо завышена, что «ненормально, когда мороженое столько стоит».
Покупатели становятся сознательными, но это только зачатки тенденции. На первый взгляд сдвиги незаметные, но очень важные. Государство ещё в начале 2000 годов много беспокоилось о финансовой грамотности населения. И тут мы имеем, наконец, движение в эту сторону. Но только финансовая грамотность – это о том, как хорошо человек различает финансовые инструменты, а здесь мы говорим о потребительской компетентности, которая является важным фактором функционирования именно потребительских рынков.
По мнению Елены Бердышевой, трансформация смогла состояться именно во время экономического кризиса, который продолжается с 2014 года. В рамках социологического исследования мы выясняли восприятие россиянами практически всех экономических потрясений, которые случались в стране: 1992, 1998, 2008, 2014 и 2017 годы.
Социологов, в первую очередь, интересовало мнение тех, кто сохранял своё благополучие даже в периоды экономической нестабильности в стране.
Речь о тех, кто чувствовал сужение экономических возможностей. Но в то же время покупка продуктов питания, даже однократная поездка в отпускне представляли для них серьёзных проблем. И мы увидели, что эти люди, имея возможность удерживать в кризис свои обычные покупательские привычки, переключались на более рациональный режим потребления.
Исследователи отмечают, что покупатели начали осознавать свою способность голосовать за порядок на рынке рублём. Многие рассказывали, что больше не готовы переплачивать, даже если эти деньги для них не последние. Россияне не хотят, чтобы их обманывали, спекулировали на их доверии с помощью маркетинговых уловок. Потребители в последнее время вовсю развивали свои рыночные компетенции. Они осваивали и ставили себе на телефоны и компьютеры всевозможные программы, позволяющие отслеживать скидки, вести домашнюю бухгалтерию, контролировать свои расходы. Социологи были удивлены, что россияне сегодня нередко очень точно осведомлены, сколько стоят в различных магазинах одни и те же продукты, то есть покупатели активно занимаются ценовым мониторингом. Взвешивают, что и в каких магазинах покупать выгоднее.
На самом деле ценовой мониторинг – это продвинутая бизнес-практика. И это важно, то есть осознанно экономят молодые люди, получившие современное профессиональное образование. Они обучались маркетингу, различным финансовым стратегиям, знают механизмы работы рынка и так далее. Многие вынуждены плотно работать с финансами по роду своей деятельности, считать. Условно говоря, они переносят рабочие практики в свою жизнь. Как показал последний кризис, потребители, если видят, что это оптимизирует их расходы, готовы покупать масло в одном магазине, яйца – в другом, а за мясом ехать куда-то ещё. При этом конкретные затраты на перемещение между магазинами и прочую логистику также учитываются. Это их сопротивление неразумным тратам.
Кроме отслеживания цен, потребители применяют и другие способы экономии. Современные потребители хорошо представляют производственные цепочки по различным товарам, то есть они понимают, за счёт чего может увеличиваться цена, и стараются исключать такие моменты. Например, многие нам рассказывают, что стали покупать целую курицу вместо разделанной.
Одна из тактик экономии – отслеживание распродаж. Это не то же самое, когда вы идёте и видите витрину с надписью «Скидки». Это когда вы в мае ищете сезонную распродажу зимних курток. Фактически вы действуете стратегически. Или, например, некоторые респонденты рассказывают, что, когда получают зарплату, стараются две недели к ней не притрагиваться или делать только самые необходимые траты. И лишь в конце месяца позволяют себе «расслабиться». Основное время они проводят в состоянии такого потребительского тонуса, сопротивления импульсивным тратам, напрасным тратам и так далее, то есть в домохозяйствах применяются достаточно системные решения. Кризис подтолкнул многих потребителей к взрослению. Люди начали чувствовать, что их роль как участников рынка может быть активной. Однако за это придётся «заплатить» личной ответственностью, готовностью тратить своё внимание и силы на эти вещи.
По мнению Елены Бердышевой, обычная жёсткая экономия отличается от разумного потребления.
В первом случае вы просто режете расходы, чтобы остались хоть какие-то средства на любую еду. Такая экономия может быть обозначена как вынужденная. Она не даёт потребителю какой-то свободы выбора. В другом варианте – вы хоть и боретесь за сокращение издержек, но стремитесь удержать желательные для вас стандарты потребления, то есть не просто перестаёте есть яблоки, чтобы не тратить на них средства, а смотрите в магазине на ценник и думаете: «Нет, лучше куплю белорусские фрукты, чем китайские, они экологичнее и дешевле».
Елена Бердышева ответила и на вопрос: «Чем потребительское поведение россиян отличается от жителей других стран?»
Она сказала, что в лаборатории проводилось исследование по поводу того, выбрасывают россияне еду или нет. В Европе очень большие дискуссии ведутся по темам этического потребления. Когда люди избегают выбрасывать еду, чтобы, например, не тратить понапрасну усилия тех, кто производил эти блага, или чтобы не множить мусор на планете.
В России следовать подобным установкам пока ещё очень сложно. Это связано и с дефицитом соответствующей инфраструктуры: нет смысла сортировать мусор, который привезут на общую свалку. Но сказываются и гастрономические травмы советского периода. С одной стороны – многие говорят, что не выбрасывают хлеб, потому что помнят о блокаде Ленинграда. А другие, напротив, выбрасывают, так как им хочется почувствовать вкус изобилия, что они хотя бы это могут себе позволить. Мы пока ещё не имели хоть сколько-нибудь продолжительных периодов изобилия, чтобы ими пресытиться.
Думаю, что каждый из нас после прочтения статьи задумается о разумности своего потребления.
Арнольд ГРЫНИН