Вся жизнь — педагогическая поэма

Леонид Чекурин

Интервью с кандидатом исторических наук, профессором кафедры Истории России РГУ, организатором и первым директором Рязанского филиала Московского института культуры Леонидом Чекуриным

Мы продолжаем цикл статей, рассказывающих о знаменитом ансамбле Галины Виноградовой. Это был не просто ансамбль, а можно без преувеличения сказать — целая эпоха. Галина Виноградова создала мир, непохожий ни на что другое — театр танца

В 1977 году с танцевальной композицией «Песню не убить!» ансамбль стал лауреатом I Всесоюзного фестиваля самодеятельного художественного творчества. С этим номером коллектив выступал и во Дворце съездов, и в Концертном зале им. П. И. Чайковского, и на других площадках Москвы. Вся Рязань тогда, замерев около телевизора, смотрела заключительный концерт в Кремлёвском дворце съездов, наслаждаясь танцевальным искусством своих земляков.

Ансамбль гастролировал не только по Советскому Союзу, но и за границей: в Польше и Дании, что для того времени было уникальным явлением. Именно ансамбль повлиял на судьбы участников, дал им старт для будущих свершений. Многие танцоры теперь довольно известные, состоявшиеся личности.

Мы уже рассказывали об участниках ансамбля Галины Виноградовой: хореографе, художественном руководителе израильского театра «ХАБАИТ» Марине Белтовой (Антохиной); актрисе театра и кино Евгении Бордзиловской; переводчике, кинопродюсере, проживающем во Франции, Денисе Устинове; заслуженном артисте России Всеволоде Гусейнове; сестре и брате Гореловых; Почётном работнике общего образования, учителе английского языка Елене Ерховой (Беренштейн).

Сегодня мы поговорим с кандидатом исторических наук, профессором кафедры Истории России РГУ, организатором и первым директором Рязанского филиала Московского института культуры Леонидом Чекуриным, который, работая в Рязанском государственном педагогическом институте, непосредственно соприкасался с хореографическим коллективом Галины Виноградовой.

— Леонид Васильевич, всю свою жизнь вы связали с работой в институтах: вначале преподавали в Рязанском государственном педагогическом институте, а потом организовали, возглавили и преподавали в Рязанском филиале Московского института культуры. А с чего начался ваш путь?

— Я окончил 4-ю мужскую школу в 1954 году. В нашей школе тогда было 6 выпускных классов. Произошёл своего рода «демографический взрыв». Это были дети войны, которые в своём большинстве родились в 1937-1938 гг., но были и старше. В первый класс мы пошли в последний год войны. А в 1951 году наш класс сформировали из ребят разных школ. Всего получилось 34 ученика. Но в нашей школе были настолько высокие требования, что до выпуска доучились лишь 18, остальные ушли либо классом ниже, либо в другие школы. И мы все преодолели большие конкурсы на вступительных экзаменах в институты. Мы смогли выдержать вступительные экзамены только потому, что у нас в школе были потрясающие педагоги.

На историческом факультете в пединститут на одно место претендовало шесть человек. И я поступил. Все выпускники 4-ой мужской школы в институте были отличниками.

Это было хорошее время. У нас, студентов, оставалось место для любви, спорта, студенческого театра, целинных земель, строительства животноводческих помещений, уборки картофеля, науки и всего того, что может придумать эпоха для незаурядных и трудолюбивых молодых людей, любящих Россию и её культуру.

Окончил я Рязанский государственный педагогический институт по специальности история, литература, русский язык. Потом была аспирантура. Защитил диссертацию в МГЛИ им. Ленина. Я кандидат исторических наук, профессор кафедры Истории России РГУ. На преподавательскую кафедру впервые поднялся в 1967 году.

— Как бы вы охарактеризовали само понятие — учитель?

— Учитель — это театр одного актёра. Только у актёра есть режиссёр, музыкальное сопровождение и т.д. А учитель всё творит сам. В нашей жизни был один из воспитанников Макаренко Калабалин (в «Педагогической поэме» — Семён Карабанов). Человек фантастической биографии. Когда мы с ним познакомились, он был директором детского дома в Подмосковье. Мы приглашали его на встречи со студентами РГПИ и молодёжью города. Физически он был очень сильный и у него был запоминающийся орлиный профиль лица. Он подчинял внимание аудитории с первой фразы. Не знаю, это было ему дано природой, или воспитала жизнь. Так вот он как-то сказал: главное учителю — найтись.

Выл такой случай. Приходит молодая учительница в класс, а там ученики стреляют в неё из трубочек бумажными шариками. На следующий день учительница пришла с такой же трубочкой и стала стрелять в своих учеников. Класс был потрясён, и после этого все ребята вели себя примерно.

Для встречи с рязанскими хулиганами Калабалина пригласил Рязанский Горком комсомола. Прокурор и начальник милиции говорили с кафедры обычные слова. Зал не слушал. Тогда положение спас Калабалин. Он вышел на авансцену, навис над залом и как громыхнёт: «Вы — кто такие? Шавки! А я в ваши годы водил банду в 60 человек». И в зале воцарилась тишина. После таких встреч он выходил мокрый, хоть выжимай. Выкладывался по полной. Вот что значит — Учитель.

Галина Виноградова

— Когда вы познакомились с Галиной Виноградовой?

— В пединституте. Галя тогда работала на факультете общественных профессий, преподавала хореографию. А я был парторгом и ответственным за воспитание студентов. В области постоянно проводили районные смотры самодеятельности. А перед этим проводились смотры самодеятельности предприятий и вузов. Для нас эти смотры были тихим ужасом. Ведь если предприятия могли себе позволить сшить красивые костюмы, то вузы выступали, кто в чём мог. Обсуждение наших концертов, в которые студенты вкладывали всю душу, были для нас порой оскорбительны: нас ругали за костюмы, ругали просто бесчеловечно…

Но, в конце концов, Галина сверхизобретательность сыграла свою позитивную роль. Дело в том, что на выступлениях предполагались либо балетная пачка и пуанты, либо русские народные одежды, либо костюмы народов СССР. А вот все остальное надо было преодолеть. Галя твёрдо, упорно вводила новую форму, продолжая её развивать и совершенствовать, и, наконец, сюжет сошёлся с формой.

Основой служили гимнастические купальники и лосины, хорошо облагающие фигуры девушек, а сверху те или иные детали сценической одежды, в зависимости от сюжета танца, движений, подсказываемых хорошими музыкальными аранжировками, подобранными супругами Виноградовыми.

Галины чёрные костюмы произвели на комиссию большое впечатление. Танцоры выступали в чёрных обтягивающих гимнастических трико — тогда это было новшество. Конечно, были и другие детали костюма, но всё-таки в основе были именно чёрные трико в обтяжку. Номер имел успех.

В то время было очень непросто сшить красивый костюм, хотя бы из-за элементарного отсутствия ткани. Но Галя умудрялась выходить из этого положения. На вуз выделялось много красной ткани для пошива флагов. Эту ткань Галя порой и использовала для костюмов, а на юбках потом рисовала различные узоры.

— А вы сами танцевали?

— Не поверите, но у нас в 4-ой мужской школе по воскресеньям были уроки танцев. Приходили девочки из Дома пионеров. Преподавала воспитанница института благородных девиц Александра Владиславовна Дреллинг-Лихтанская, и мы разучивали самые различные танцы. Я танцевал только на уровне школьных вечеров. Но даже это для меня было подвигом.  А уже в пединституте стал ответственным за воспитание студентов, за художественную самодеятельность, и танцы в том числе. Мне часто доставалось за Галин коллектив. Были недоброжелатели, которые считали, что Галя «развращает» молодёжь. Но я не представлял руководству занятия хореографией на факультете общественных профессий в таком свете. На самом деле занятия по хореографии были очень красивы, мне они напоминали художественную гимнастику…

Мы были людьми театральными — был у нас и студенческий театр, была театральная студия, где мы играли классику.

Самодеятельностью я занимался ещё студентом. Мы проводили замечательные концерты. Однажды к нам приехали студенты из Тулы с очень слабым выступлением. И тогда ректор решил нас отправить с ответным концертом. А дело было как раз перед госэкзаменами. У нас не прочитано ещё тысячи страниц для подготовки к экзамену. Мы ректору говорим, мол, так и так, ещё полностью не подготовились. А он — ничего с вами на экзамене не случится, поезжайте и всё. Пришлось ехать. В Тульском доме офицеров дали замечательный концерт. А когда возвращались, Миша Ежов — наш председатель студенческого месткома, решил заработать денег. И мы дали попутно концерт в Рыбновском клубе. Но часть багажа уже отправили в Рязань. И вдруг выясняется, что штаны для основного — румынского танца — уехали с этим багажом. Что делать? Так фронтовики отдали свои подштанники нашим артистам. И зрители не обратили внимания, в каких именно штанах мы танцевали. Что было за кулисами — можно себе представить.

На госэкзамене отвечал я на четвёрку, не успел прочесть одну крупную работу Ленина «Шаг вперёд — два шага назад». Её рассказал по статье из «Большой советской энциклопедии». Ответ был четверошный. Мне поставили по последнему текущему экзамену — пять. Ректор помог, поддержал всех студентов-артистов.

И ещё с наших студенческих времён пошла хорошая традиция — конкурсные вечера между факультетами.

— Какова, на ваш взгляд, роль таких студий в жизни вуза?

— Огромна. Тренеры и руководители студий имеют самый большой авторитет. И, кстати сказать, на протяжении всех веков они играли очень важную роль, начиная со скоморохов.

В жизни вуза возникают вопросы, когда помощь этих студий просто несравнима ни с чем. Можете себе представить ситуацию: завтра у нас выпускные вечера, а сегодня говорят — пьянству бой. Никаких спиртных напитков! Значит, ректор института встаёт с чашкой кофе, а дальше что делать — он не знает. Ведь после выпускных вечеров мы обязательно ехали в ресторан, и, конечно, не обходилось без разбитых фужеров, тарелок и т.д. Нас, естественно, ругали. И вот когда нам объявили, что на выпускном запрещены все спиртные напитки, нас выручили танцовщицы. Их было всего пятнадцать человек. Они завели весь зал. Было очень весело и радостно. И всё прошло блестяще, даже лучше, чем со спиртными напитками. У меня до сих пор перед глазами стоит картина, как они вышли на авансцену. Конечно, это было очень красиво.

Или другая ситуация. На институт спущена разнарядка: вывезти студентов на постройку свинарника. И кто, вы думаете, едет? Или художественный коллектив, или какая-то секция с друзьями, подругами. Только они могут за сегодняшний вечер организоваться, а завтра выехать с рюкзаками на стройку.

Студии имеют, безусловно, громадное влияние и авторитет. Это гражданское общество, у которого есть своё мнение. Конечно, у них свои законы, традиции и порядки. Здесь можно провести сравнение с начальной школой. В начальной школе авторитет учителя беспрекословный — он ведь все буквы и цифры знает, да ещё какие-то сложности говорит! И тут примерно такая же ситуация. Тренер — мастер: со стойки на шпагат сразу садится, а ты ещё и ногу-то поднять не можешь.

— Ансамбль Галины Виноградовой с танцевальной композицией «Песню не убить!» прогремел на всю страну. На ваш взгляд, какое он оказал и оказал ли влияние на развитие культуры в Рязани?

— Да, это выступление имело огромный резонанс. Даже министр культуры РСФСР Юрий Серафимович Мелентьев отметил, что ансамбль Галины Виноградовой — это явление в самодеятельном искусстве. Уверен, что это было одним из стимулов к тому, что власти задумались над тем, что в Рязани надо развивать культуру на профессиональном уровне. И в 1980 году мне было поручено открыть и возглавить Рязанский филиал Московского института культуры. Я был в ректорском резерве, поэтому назначение было неслучайным. С 1986 года по 2014 год заведовал там же кафедрой гуманитарных дисциплин. За подготовку высококвалифицированных кадров награждён орденом «Знак Почёта» и орденом Дружбы народов, медалями.

Знаете, ведь всё не рождается на пустом месте. Всегда есть какие-то традиции. И даже бывают своеобразные переклички времён. В 1950 годы, когда я ещё учился на первом курсе института — у нас на четвёртом курсе училась небольшая группа испанцев. Как же они танцевали! Они были украшением любого вечера и конкурса. И вот, можно сказать, в институте осталось испанское эхо… В танцевальной композиции «Песню не убить!» была самая настоящая Испания: и танцы испанские, и песня «Отчего ты, Испания, в небо смотрела, когда Гарсию Лорку вели на расстрел».,,

Нельзя ничего настоящего создать без корней, заложенного крепкого фундамента… Мы прочно стояли на литературных, музыкальных, театральных, в том числе и танцевальных традициях.

Лариса КОМРАКОВА