Зарайская огородница Анна Голубкина
Анна Семёновна Голубкина (1864-1927) – одна из немногих женщин-скульпторов в России и в мире. Ученица великого Родена. Женщина, заставившая говорить о себе разных выдающихся мужчин как о равной, как о деятеле искусства, а не как о «музе» или хозяйке дома. И отчасти наша землячка: уроженка Зарайска, который был рязанским уездным городом и только в 1937 году отошёл в Подмосковье.
«Когда Василий Розанов, умный, талантливый и ядовитейший писатель порубежья веков… увидел скульптуры Анны Голубкиной, он сказал: «Если в Зарайске такие огородницы, то какого же ума должен быть зарайский городской голова!» Назвав Голубкину огородницей, Розанов не шутил. Она принадлежала к семье потомственных зарайских огородников и сама копала гряды, полола, прореживала, поливала, окучивала и собирала урожай всё детство, отрочество и начало юности вплоть до отъезда в Москву для занятия искусством. Но и в последующие годы, возвращаясь домой – когда отдохнуть, перевести дух, когда залечить душевные раны, когда на исцеление от хворостей многих… Анна Семёновна, уже признанный скульптор, брала лопату или тяпку и шла в огород», -так писал Юрий Нагибин в очерке «Силуэты города и лиц» об Анне Голубкиной из книги «Вдали музыка и огни». Голубкина исповедовала принцип «Терпение и труд всё перетрут». Труд и «перетёр» её жизнь.
Дом-музей Анны Голубкиной
Дом в Зарайске, где родилась Анна Голубкина, приобрёл её дед Поликарп Сидорович Голубкин, крестьянин, ещё до отмены крепостного права сумевший выкупиться на волю. Дед приехал в Зарайск в 1841 году и купил дворовое место на окраине города. Семья у Голубкина была большая: бабка, прабабка, семья сына, а у того было семеро детей, одна из младшеньких – Анна. Все домочадцы обитали на втором этаже. На первом Поликарп поначалу открыл постоялый двор. Не только ради заработка. Поликарп был из старообрядцев, связь между их общинами поддерживали странники, разносившие вести. Для их приёма двор во многом и служил. Но потом семейство постоялый двор закрыло и занялось огородничеством. Благодаря огороду Голубкин поднялся по сословной лестнице, стал купцом второй гильдии и заменил отца детям рано умершего сына: Семёна не стало, когда Анне было 2 года, и до 13 лет её воспитывал дед, старовер-начётчик. После Поликарпа главой семьи оказалась мать, Екатерина Яковлевна. Мать во всём поддерживала свою талантливую дочь, и во многом благодаря этому из Анны Семёновны «вышел толк».
Бюст деда
Пётр I в 1716 году повелел староверам становиться на учёт и платить налоги в двойном размере, за что их официальная церковь не преследовала. Чтобы заработать средства для уплаты повышенных податей, староверы упорно работали либо занимались бизнесом. В итоге богатейшие купеческие роды царской России вышли из разных ветвей старой веры. Богатеть им помогало и то, что они не курили, не пили спиртное, чтили трудолюбие, бережливость, бытовую умеренность и грамотность. Голубкины учили детей на дому. Местный дьячок втолковывал азы и буки, Анне давала частые уроки и соседка. А пока младший брат учился в Зарайском реальном училище, Анна штудировала его книги и порой делала за него домашние задания. Так она получила начатки образования.
Старообрядцы часто свою истинную веру скрывали, но дома жили по своим канонам. Так поступали и Голубкины. Они были беспоповцами – мягкое направление старообрядчества. Поликарп держал дома духовные книги, которые читал для семьи сам. А браки, крещения, отпевания Голубкины совершали в храмах. Анну Семёновну крестили в соседней Благовещенской церкви.
Однако отношение к женщинам в семье было домостроевское. Родня считала, что «глупости Анюту учить», и что она должна выйти замуж. Сразу две сестры Голубкины отказались от замужества ради обретения профессии: Анна и с её старшая сестра Александра, которая окончила фельдшерские курсы. Сёстры понимали: реализоваться в мужском мире очень сложно, особенно без денег, придётся выбирать – семья или «дело жизни». Обе выбрали дело жизни.
Злые языки могли бы сказать, что на безбрачие Анна пошла из-за своей некрасивости. Она создала свой единственный автопортрет, а всем художникам-современникам отказывала. Михаилу Нестерову прямо сказала: «Зачем миру смотреть на мою рожу?» Да, Анна Семёновна не блистала внешностью. Но замужеству это не помешало бы, в царской России на брак смотрели так: «С лица воду не пить». Просто Анна Голубкина твёрдо знала, чего хочет, и не желала сходить с выбранного пути.
Бюст матери
Несгибаемый характер Анны выковался в её отчем доме. Так же ревностно, как её предки – истинной вере, она желала служить своему идеалу: искусству. Девушкой Анна Семёновна с подругой Ниной Алексеевой организовали в Зарайске домашний летний театр, где ставили пьесы Островского и других модных драматургов, костюмы к которым сами шили. Для истинных староверов театр – дело богомерзкое. Но Анна Голубкина явно так не считала.
Старообрядческие постулаты проявлялись у Голубкиной своеобразно. Она много курила. Была аскетичной в одежде, хотя в моде толк знала и красоту нарядов чувствовала, подругам и родным помогала одеваться – но не себе. Была нетребовательна к еде, жила часто «всухомятку». Но в работе обыгрывала религиозные символы. Когда Анна Голубкина уже прославилась, ей заказали барельеф «Тайная вечеря» и оформление камина. Оба остались у художницы и позже стали достоянием её музеев. Голубкина изваяла две фигуры для внутренней полости камина, выступающие из огня, будто из преисподней. Заказчик отказался выкупать инфернальный ужас.
Старообрядцы часто уходили в революцию. И Анна Голубкина была ярой противницей царского режима. В 1905 году Анна читала запрещённую литературу и распространяла прокламации, препятствовала разгону демонстрации в Москве, за что её арестовали, бросили в тюрьму, а потом выпустили по состоянию здоровья и осудили на год проживания на воле под надзором полиции. В 1905 году Голубкиной предложили сделать портрет Карла Маркса или родоначальника немецкой социал-демократии Лассаля. Лассаля она ваять отказалась: тот жал руку преступнику Бисмарку. А Карла Маркса сделала. И ещё она выполнила портрет царя Александра II – единственный царский образ в её наследии. Его она почтила за хорошее дело – данную крепостным волю.
Анна Голубкина очень хотела стать художником. С детства она неплохо рисовала. Но кто мог «поставить ей руку» дома? Явно не дьячок и не соседка. Преподаватель математики в Зарайском реальном училище Александр Глаголев помогал Анне в самообразовании. Анна отблагодарила Глаголева тем, что сделала его бюст. Она много лепила тех, кто был ей дорог: деда Поликарпа (по памяти, после его смерти), мать, подруг, родных, племянников, рабочих, которые помогали ей работать с камнем, и выдающихся современников.
Получать образование Голубкина поехала в Москву лишь в 25 лет. Ей предложили поступать в Классы изящных искусств архитектора Анатолия Гунста. Анна Семёновна провалила экзамен по рисунку и живописи – подготовки не хватило. Через два дня на следующий экзамен она принесла маленькую фигурку молящейся старухи из красной глины. Председатель приёмной комиссии С.М. Волнухин изумился этому этюду. Анну Голубкину приняли на курсы и даже освободили от платы за обучение. Ей предложили стипендию, но Анна сказала, что есть люди, кому поддержка нужнее. А ей, мол, достаточно того, что она за учёбу не платит. Такая самоотверженность была в её духе.
Анна Семёновна начала заниматься на курсах не скульптурой, а живописью. Скульптуру тогда считали чисто мужским направлением искусства, и это предубеждение до сих пор не изжито. И к тому же в Классах изящных искусств был один требовательный преподаватель по живописи, критиковавший её рисунки. Анна перешла в Московское училище живописи, ваяния и зодчества в мастерскую С.И. Иванова и окончила его по классу скульптуры. Но этого ей было мало: решила продолжить учёбу в Санкт-Петербурге. В 1894 году Анна Семёновна поступила в училище при Императорской Академии художеств в Петербурге. Для поступления требовалось пройти конкурс, и Анна сделала барельеф «Письмо»: пожилая женщина отбирает у молодой любовное послание.
Петербургское образование Анну Семёновну тоже не удовлетворило, она поехала совершенствоваться в скульптуре в Париж, попросив ссуду в Академии художеств. Первая поездка для Голубкиной оказалась мучением. Она плохо знала французский язык, ей не нравились условия обучения в парижских классах, и там у Голубкиной случилась безответная любовь к кому-то из коллег. Имя единственного любимого человека Анны биографы не установили. Любовные переживания, безденежье, «безъязыкость» привели женщину в критическое состояние – две попытки самоубийства… Подруга Елизавета Кругликова срочно увезла Голубкину в Москву – и тем спасла. Анна Семёновна попала в лечебницу для душевнобольных. После лечения согласилась с приглашением сестры-фельдшерицы поехать на Омский переселенческий пункт в Сибирь. Ей пришлось вынести все тяготы, что выпали на долю переселенцев, но она никогда никому не отказывала в своей поддержке. На таких пунктах часто не хватало людей, так что Анна помогала сестре в аптеке и в лечении больных.
Но поездок в Париж в жизни Голубкиной было три, и раз от разу они складывались удачнее. Во второй приезд произошло судьбоносное для Анны Семёновны знакомство с Огюстом Роденом. Поначалу он заломил за уроки цену, которую Анна не могла себе позволить. Но они договорились, что Голубкина будет показывать маэстро работы, а он – советовать, как доводить их до ума. Во второй приезд Анна сняла во французской столице мастерские. Тогда же была создана «Старость», принёсшая Голубкиной первую славу.
Для работы «Старость» Анне позировала пожилая итальянка, бывшая оружейница, изуродованная тяжким трудом. Одряхлев, старуха сделалась натурщицей. Эта же бабушка позировала и Родену. Скульптура «Старость» полностью обнажена и сидит на крохотном клочке земли размером с могилу, символе завершающейся жизни. О том, как к Голубкиной пришла идея этой работы, написала в воспоминаниях её подруга Нина Яковлевна Симонович-Ефимова. В одном музее Анна увидела фигуру жителя города Геркуланума, погребённого под толщей пепла Везувия в I веке нашей эры. При раскопках спустя много веков в пепле обнаружили пустоты. В них заливали гипс – получались изображения людей и животных, застигнутых лавой. Мужчина сидел точно в таком же положении, в какое Анна поместила героиню «Старости».
Весной 1899 года Голубкина представила «Старость» на ежегодной Весенней выставке Академии литературы и искусства, Салоне, и получила за неё медаль III степени. Люди говорили о статуе: «Как прекрасен этот ужас». Голубкина вернулась в Россию с европейским признанием. Но на родине её первое блистательное творение не поняли.
А в третий приезд в Париж Анна Семёновна научилась обрабатывать мрамор. Она опять направилась к Родену. Но тот сказал: зачем осваивать этот каторжный труд, когда можно сделать небольшие образцы и отдать рабочим, которые их высекут из камня?.. Так он сам поступал. Но лукавство не устроило Анну Семёновну, она пошла к тем самым парижским каменотёсам, которые сотрудничали с Роденом, и у них переняла ремесло.
Особенностью фигур, вышедших из-под рук Голубкиной, людей, животных или персонажей священной истории, всегда были живые чёрточки. Анна Голубкина любила животных и считала их ровней, а людей – неблагодарными тварями, которые эксплуатируют бессловесные божьи создания. Она не ездила на извозчиках, чтобы не мучить лошадей. В её наследии много анималистических работ, отражающих характер зверя. Голубкина видела в животных душу (что христианская церковь во всех конфессиях отрицает) и её воспроизводила.
Но при всём добросердечии и отзывчивости Анны Голубкиной у неё была одна противная черта: злопамятность. Анна помнила обиды и расправлялась с «врагами» посредством своего искусства. От её мастерства «пострадали» такие разные люди, как соседка по улице и видные представители литературного цеха. Соседка из дома напротив, Лидия Ивановна Сидорова, любила подглядывать в окна за художницей. Анну это бесило. Она посадила около окна быстро растущий куст бузины, и тот закрыл обзор. Но хитрая Лидия Ивановна была женой мирового судьи. Однажды в отсутствие Анны она явилась к её племянницам и потребовала срубить куст. Те не посмели ослушаться. Анна вернулась и страшно ругалась, но бузины уже не было. Голубкина от души изваяла голову Лидии Ивановны, тонировав её лицо в мрачно-серый цвет.
Похожей «мести» удостоился ни кто иной, как «красный граф» Алексей Толстой. При первом знакомстве Алексей Николаевич в Голубкиной увидел не более чем крестьянку из провинциального городка, в мешковатой одежде и неказистую с виду. Граф повёл себя с гостьей высокомерно. Анна же решила усилить впечатление деревенщины, заговорив как простолюдинка. Потом они приятельствовали. А вот лицо бюста Алексея Толстого наделено брюзгливой гримасой. Также в наследии Голубкиной есть скульптурные изображения поэта Андрея Белого, писателя Льва Толстого и предводителя «толстовцев» Владимира Черткова. Далеко не ко всем работам она подходила с ехидством – но её работы всегда схватывали яркую индивидуальность субъекта.
В зарайском доме была одна из мастерских Анны Голубкиной, сооружённая её братьями. Тут Анна работала с сюжетами, навеянными местной жизнью. Мастерская была деревянной и до наших дней не дожила.
К пятидесяти годам Анна Семёновна «созрела» для персональной выставки, хотела сделать её в Музее изящных искусств (ныне – Пушкинский музей). Она надеялась выставкой поправить финансовые дела. Но уже шла Первая мировая война. Выставку Голубкина назвала «В пользу раненых» и провела с этой целью. Выручку в 5 тысяч рублей Анна разделила так: тысячу рублей отдала за устройство экспозиции, остальные перечислила раненым, себя забыла. Анна считала: даже самый бедный здоровый человек счастливее калеки, потому что у него есть ноги и руки. Деньги Голубкина ставила очень низко. В отчем доме на пороге при входе в коридор нарисовала царский рубль масляными красками, изобразив своё «несерьёзное» отношение к богатству.
«Берёзка»
После персональной выставки Голубкина заболела язвой двенадцатиперстной кишки. Доктора запретили ей тяжёлый физический труд. Чтобы зарабатывать на жизнь, Голубкина освоила ремесло миниатюриста, делая фигурки с помощью подаренной кем-то бормашины. Но душа её просила прежнего размаха. К концу жизни Анна стала снова работать в больших масштабах. Это и последняя работа Голубкиной «Берёзка», девушка-деревце, её и погубили.
Существует несколько авторских копий «Берёзки». Одна из них выставлена в Рязанском художественном музее. Деревянная «Берёзка» была массивной, несмотря на воздушность. Анна Семёновна заказала огромный чурбан. Его привезли в мастерскую, но поставили не туда, куда ей нужно было. Голубкина попросила рабочих передвинуть, но они промедлили. Анна Семёновна была горячая на работу, особенно если вдохновение кипело. Она сама передвинула чурбан – и тут же почувствовала себя плохо. Открылось язвенное кровотечение. Это произошло в Москве. Анна поехала в Зарайск к сестре-медику, чтобы та её подлечила. Тут она и умерла 7 сентября 1927 года и упокоилась на Зарайском городском кладбище. «Берёзка» так и осталась не получившей полномерной версии.
Дом Анны Голубкиной в Зарайске – филиал Государственного музея-заповедника «Зарайский кремль». Это одна из двух крупнейших экспозиций скульптора. Московская базируется на творчестве Анны Семёновны. А зарайский музей рассказывает о становлении её личности. Почти все работы, выставленные тут, выполнены с гипсовых отливок, заказанных Голубкиной. При жизни она каждую фигуру из гипса сама тонировала.
Когда умерли старшие Голубкины, а их дети покинули родной дом, он отошёл к колхозу, в нём размещались конторы и коммуналки. В 1974 году на втором этаже открылась первая небольшая экспозиция в память об Анне Голубкиной. В 2002 году дом перешёл музею-заповеднику «Зарайский кремль». В нём провели капремонт и реконструкцию: внизу оборудовали выставочный зал, а на втором воссоздали комнаты членов семьи. В память об огородничестве во дворе дома-музея разбили маленький огородик, где выращивают те же овощи и плодовые деревья, что во времена оны. Рядом с огородом – памятник Анне Семёновне, выполненный художником Рудольфом Барановым из Самары.
Елена Сафронова
