Поэт засечной черты
Сегодня наш гость – поэт, публицист и краевед, член Союза писателей России Александр Потапов.
Рязань, 02 июня — «Областная Рязанская Газета»
Как известно, 2015 год Указом Президента России Владимира Путина объявлен Годом литературы. «Областная Рязанская Газета» продолжает серию публикаций, в которых знакомит читателей с рязанскими авторами.
– Александр Николаевич, давайте начнём с самого главного для любого писателя – с книг. Сколько их у вас?
– Книг у меня более 30. Первая вышла в 1987 году в «Молодой гвардии».
– А когда вы первый раз опубликовались?
– В 1971 году в Шацкой районной газете, тогда мне было 17 лет. Я послал в редакцию стихи, мне никто не ответил, а потом вышла подборка под заголовком «Первые стихи», которая начиналась забойно патриотическими строками: «Дорога, дорога, дорога, от дома родного легла, и мы расстаёмся надолго, и ждут нас большие дела…» Четыре года назад в Шацкой «районке» дали подборку моих стихов и сообщили, что я 40 лет печатаюсь в газете. Захожу в магазин, а продавщица меня удивлённо спрашивает: «Александр Николаевич, сколько же вам лет, если вы уже 40 лет публикуетесь?».
– Был ли в вашей жизни писатель, который оказал влияние на вашу дальнейшую творческую судьбу?
– Да, Анатолий Сенин. Он сам шатчанин, земляк. Помню: всегда, когда Анатолий приезжал в Шацк, уже будучи членом Союза писателей СССР, в районной газете обязательно давали подборку его стихов, с портретом. А я в ту газету тогда заметки писал. И вот как-то раз захожу в редакцию, а там сидит русоволосый молодой мужчина в светло-сером костюме, лицо которого показалось знакомым. Тут Александр Терёхин – это был замечательный фронтовой журналист – и говорит мне: «Саша, познакомься, это Толя Сенин». А я Сенина по книжке уже знал. Познакомились. Он со мной побеседовал, потом написал врезку к подборке моих стихов.
Уже когда я в Рязани в пединституте учился, ходил к Сенину в литобъединение «Рязанские родники» во Дворце профсоюзов (сегодня МКЦ). В то время у нас на факультете иностранных языков не было занятий по русскому. Узнав об этом, я удивился: как же так, русский язык вроде обязательный предмет?
По совету Анатолия Сенина пошёл на литфак к доценту Гаврилову, который там преподавал и, ко всему прочему, вёл литобъединение. Пришёл к Игорю Николаевичу и говорю: мол, так и так, я с другого факультета – можно на литобъединение ходить? Ходи. Так в литобъединении я подружился с поэтами Валерием Авдеевым, Валерием Кудряшовым, Сергеем Агальцовым.
Позже Анатолий Сенин был редактором моей второй книжки. Он практически не правил стихи, а лишь занимался отбором. Стихов к тому времени у меня было написано много, а для книжки требовалось всего-то около сорока.
– А у вас есть какой-нибудь псевдоним?
– Да, есть. Псевдоним появился, когда я писал в Шацкую районную газету. Выходит однажды газета (а тогда все сельчане выписывали «районку»), читаю – под одной моей заметкой стоит подпись: А. Потапов, а под второй: А. Сашин. Удивился. А потом мне в редакции объяснили, что не принято в одном номере газеты фамилию автора повторять. Вот так в одночасье я и получил псевдоним, который потом даже в писательский билет перекочевал. Были и другие псевдонимы…
– Когда вы занялись краеведением и почему?
– Когда я учился в Лесно-Конобеевской средней школе (это в Шацком районе), у меня классным руководителем был историк, ветеран Великой Отечественной войны Иван Иванович Романов, который, кстати, и сейчас жив; в прошлом году мы ему 90 лет отмечали. Не знаю, как другим ребятам-одноклассникам, но мне любовь к истории он привил со школьных лет. И не просто параграфами учебников.
Иван Иванович давал задания по краеведению, например, написать реферат о кулацко-эсеровском мятеже (так называемой «лопатной» войне), разразившемся в шацких краях в 1918 году, или работу по истории колхоза. Тогда ещё были живы старожилы – очевидцы тех событий… Мне это всё было очень интересно.
И вообще я люблю читать исторические книги, но такие, из которых узнаёшь что-то новое. Вот у Валентина Пикуля прописаны мельчайшие детали, например, какая форма была на солдате. Оказывается, в русской армии солдаты носили майки красного цвета, чтобы крови не было видно…
– А как получилось, что вы решили поступать в Литературный институт?
– Получилось всё неожиданно. Во время учёбы на последнем курсе пединститута я подготовил рукопись стихов и сдал её в Рязанскую писательскую организацию. Как-то зашёл в знакомый кабинет, а там сидит мой товарищ Анатолий Овчинников (он тогда бюро пропаганды художественной литературы заведовал). Сидит и перебирает какие-то бумаги. И говорит мне: «Я собираю документы в Литературный институт, давай, тоже посылай». Я отвечаю, что мне до окончания пединститута осталось чуть-чуть, у меня 5-й курс, я уже и распределение получил.
А он мне: «Давай пошлём, а там видно будет». Я отправил свою рукопись в Москву. А чтобы поступить в Литературный институт, требовалось вначале предоставить в приёмную комиссию рукопись. Если какой-то мастер отберёт твою рукопись, то есть если ты пройдёшь творческий конкурс, то придёт вызов на вступительные экзамены, которые, понятно, можно и не сдать.
Спустя некоторое время получаю вызов. Я в то время уже работал по распределению в Шацком районе, в посёлке Лесная Поляна. Когда приехал в Литинститут, мне сказали, что, поскольку у меня уже есть высшее образование, придётся поступать по особому конкурсу. Ну, а потом всё очень просто получилось: я написал сочинение на 5, и меня взяли сразу. Остальные экзамены не сдавал. Попал на творческий семинар к Егору Исаеву и Владимиру Милькову.
– А когда вы вступали в Союз писателей России – сколько у вас было книг?
– Три. Первая книжка вышла в Москве, потому в издательстве и название дали соответствующее – «По московскому времени», хотя я предлагал другое. Под общей обложкой нас было три автора. Художник, наверное, рукопись не читал и к моему сборнику сделал такой титульный рисунок: высотные дома и Большой театр.
Очевидно, издатели сказали художнику, как называется моя книжка – он и нарисовал столичный пейзаж, хотя мои стихи, в основном, о деревне. Просто у меня стихотворение было такое: «Живу по московскому времени, со временем в ногу живу…»
– У вас есть такая книга стихов, которая вам дороже всего?
– Мне очень дорог сборник «Улица Есенина». Я его писал именно как книжку о Сергее Есенине и никаких других стихов в сборник не включил. Я не пишу нечто вроде: ах, Есенин, ах, какой великий! Нет. Я внимательно прочитал воспоминания о поэте и нашёл интересные факты: ну, например, как Есенин знакомился с девушками на бульваре или как он на тройке катался. Такие интересные моменты я и облекал в стихотворную форму.
– А из других книг?
– А из остальных дорогих – это, прежде всего, книга о Шацке – «Город-страж на засечной черте». Она вышла двумя изданиями. Во-первых, я работал с удовольствием, потому что Шацк – моя родина. Во-вторых, я точно знал, что администрация района выпустит книгу к 450-летию Шацка. Писал не впустую, а прекрасно знал для чего. И работал с большим удовольствием. Солидную по объёму книгу написал за год.
И ещё одна моя книга дорога мне. Это двухтомное повествование о Якове Полонском. Жанр я определил так: роман-биография. Это документально-художественная книга. Некоторые факты и события я передаю в диалогах, например, разговор «певца грёз» с Афанасием Фетом или его спор с Иваном Тургеневым о живописи. На основе чего придумывал диалоги? Брал непосредственные слова писателей из их переписки.
– Как вы считаете, можно научиться писать?
– Если есть способности, тогда можно не научиться, а подучиться. Давайте не будем забывать, что Сергей Есенин учился в университете имени Шанявского на историко-филологическом факультете. Там выдающиеся профессора преподавали. Я хочу сказать, что Есенин – не просто самородок от сохи, как его часто преподносят. Поэт был образованным человеком. Научиться писать, что называется, «с нуля», по-моему, невозможно. Главное – нужен некий «глас свыше». И, конечно, необходимо общение с теми, кто опытнее тебя.
– Вы так много пишете…
– На самом деле, у меня нет такого – ни дня без строчки. Я могу подолгу не писать. Но дело в том, что когда постоянно работаешь (а писательство – это, безусловно, работа), то всё написанное накапливается. А вообще я считаю, что книга – одно из выдающихся изобретений человечества, скажем, как колесо или календарь.
Лариса КОМРАКОВА
