Три шага навстречу судьбе
Сколько людей однажды понимают, что выбрали не ту профессию – но далеко не каждый попытается изменить ситуацию… Наша героиня – прозаик, корреспондент, выпускающий редактор «Областной Рязанской Газеты», член Союза журналистов России Лариса Комракова — именно тот человек, которому это удалось!
Рязань, 21 августа — Областная Рязанская Газета Многие дети пробуют писать стихи, но не каждый, вырастая, становится поэтом. А сколько взрослых однажды понимают, что выбрали не ту профессию – но далеко не каждый попытается изменить ситуацию и начнёт писать рассказы, чтобы отправить на конкурс в Литинститут… чтобы, наконец, приблизиться к своему настоящему призванию – литературному творчеству. Наша героиня – именно тот человек, которому это удалось!
Мы продолжаем знакомить читателей с рязанскими авторами.
– Лариса, расскажи о своих книгах, уже вышедших в свет.
– На сегодня у меня три книги. Первая вышла по грантам в 2000 году – сборник стихов «Маятник судьбы». В 2007-м был издан сборник прозы «Всего один ход» – в него вошли рассказы и повесть, которые я писала во время учёбы в Литинституте и которые потом вошли в диплом. И в 2011-м вышла книга стихов «Жгучая роза».
– Когда ты поняла, что хочешь быть писателем?
– Довольно поздно, хотя стихи писать начала в десять лет. И очень хорошо помню первое – «Мелодия добра», которое прочитала своей бабушке, очень её удивив. Но долгое время, конечно, и в голову не приходило, что можно заниматься этим профессионально. Первые две специальности, которые я получила, никак не связаны с литературой. Сначала окончила медучилище и несколько лет работала в тубдиспансере, лаборантом. Но постоянно чувствовала, что это не моё, и в результате ушла из медицины – просто «в никуда». Ну а потом окончила юридический факультет и попыталась работать юристом…
– Как же получилось, что ты всё-таки пришла в литературу?
– Вот когда оставила работу лаборанта, у меня и появилось свободное время, чтобы, наконец, поискать что-то вроде «клуба по интересам». Шёл 1997 год, мне было 24. Прихожу в МКЦ и спрашиваю, есть ли какие-нибудь писательские объединения. И мне дали телефон поэта Марины Цветковой. Я с ней созвонилась, пришла, показала свою тетрадочку.
Стихи у меня были «неправильные», я даже толком не знала, как рифмовать. Но Марина всё-таки привела меня в рязанскую писательскую организацию, при которой Анатолий Иванович Сенин вёл литературное объединение «Рязания», а также в клуб «Автор», который и поныне существует. Как она позже призналась, вела меня со страхом: ведь Анатолий Иванович говорил, что не будет заниматься с начинающими.
У Анатолия Сенина была уникальная способность – отлавливать недостатки текста на слух. Я стала читать свои стихи, а он сразу, на ходу, поправлял. Но главное – дослушав эти стихи, он сказал: «У вас есть талант». В принципе, он говорил так многим, и это вдохновляло. Вдохновило и меня. С того момента я стала ещё более активно сочинять, изучала теорию стихосложения.
Наверное, очень помогло и то, что я всегда позитивно относилась к критике: прислушивалась к чужим мнениям и безжалостно правила свои стихи, в то же время слушая, как пишут другие. И стало что-то получаться. Как сказала Марина, я «пришла в творчество парализованная, и, к удивлению всех, научилась не только ходить, но и бегать».
И так длилось несколько лет. Занятия в клубе «Автор», по субботам, были похожи на встречи друзей – мы пили чай, читали друг другу стихи, а потом их «разбирали». Но в 2002 году Марина вдруг очень жёстко раскритиковала мои стихи. У меня случился настоящий психологический срыв: эти слова ещё долго звучали в ушах, и я не могла написать больше ни строчки. Но писать мне уже понравилось! Возможно, кого-то такая жёсткая критика просто убила бы как человека пишущего. Но не меня… Хотя я и не знала, что делать дальше…
В то время моя близкая подруга Света Малышева училась в Литинституте. И сказала: «Давай, поступай в Литинститут!» И мне самой захотелось туда поступить. Вопреки всем критикам. Понять для самой себя — чего я стою как человек творческий. Причём решила поступать на отделение прозы, а не поэзии! Но до этого я прозу не писала. К тому же для поступления нужно было сдать экзамены по русскому языку…
– И как же всё-таки это случилось?
– В то время я училась на пятом курсе юрфака в Рязанском институте управления и права. Была замужем. Нигде не работала. И понемногу начала писать рассказы – с тайной мыслью, что когда-нибудь, может, и попробую послать их в Литинститут…
И вот в ноябре 2002 года раздаётся телефонный звонок Людмилы Георгиевны Гоенко, заместителя главного редактора газеты «Рязанские зори». Она предлагала мне работу корректора! Это был шок – ведь я тогда успела основательно забыть и то, что знала в школе. Но я согласилась, поняв, что нигде так хорошо не выучу русский язык, как на должности корректора! Это была абсолютная авантюра.
В итоге, я отработала в «Рязанских зорях» корректором семь лет. И очень благодарна и главному редактору Леониду Владимировичу Вяткину, и Людмиле Георгиевне, – по сути, они меня выучили в двух институтах… Редакция стала моим вторым домом.
Наконец, собрав свои рассказы, я отослала их на творческий конкурс в Литинститут. Если проходишь этот конкурс, тебя вызывают на вступительные экзамены. Слава Богу, вызов пришёл, и экзамены я сдала на «отлично». Это было в 2003 году, а окончила я Литинститут в 2009-м. Это были, наверное, одни из самых счастливых лет жизни.
Я кайфовала уже от того, что нахожусь среди такого множества талантливых людей, что должна читать их рассказы и на семинарах высказывать свою точку зрения. На сессии нужно было приезжать дважды в год. Учиться было трудно, но очень интересно. Теперь жалею, что в те годы не вела дневник…
– Был ли в твоей жизни писатель, который оказал влияние на твою дальнейшую творческую судьбу?
– Да, конечно. На меня оказали наибольшее влияние такие авторы, как Алла Нечаева и Алексей Хлуденёв. Само общение с Аллой Михайловной изменило моё мировосприятие, как будто раньше я видела мир плоским, а стала видеть объёмным. И, конечно, на моё становление сильно повлиял мой мастер в Литинституте, Александр Сегень. Его взгляды на прозу мне очень близки.
– Иначе говоря, ты, наконец, нашла своё призвание? И стала счастливым человеком?
– Да, можно и так сказать. Окончив в 2009 году Литинститут, я пыталась работать юристом, но потом бросила это дело. И то, что я сейчас работаю в газете, – наверное, тоже часть призвания. Мне очень нравится работа журналиста, хотя это в чём-то сложнее, чем просто писать прозу, ведь журналистика – своего рода «конвейер». Но мне очень повезло с редакцией: здесь мне не «ломали руку». Самая первая статья была рекламной, и я, ещё не зная, как пишутся подобные статьи, написала её почти как рассказ. И всем очень понравилось. В общем, здесь я могу писать так, как считаю нужным.
– Помимо других публикаций, ты ведёшь рубрику «Тайны». Это часть твоих интересов?
– Да, всё это очень притягивает, люблю передачу «Битва экстрасенсов», а во многие мистические явления верю сама. Например, в судьбу. Наверное, и мой путь к литературному творчеству – это всё-таки судьба. И звонок Людмилы Гоенко, и даже жёсткая критика Марины… У многих бывает гораздо проще: написала стихи, принесла в литобъединение, издала книжку. Но у меня всё протекало с какими-то бурями, страстями.
– В твоих произведениях иногда описываются необычные, сложные сны. В жизни тоже придаёшь значение снам?
– Да, и сама такие сны вижу. Несколько раз видела вещие. Например, когда Светлана Малышева поступала в Литинститут, я увидела, какие она оценки получит на вступительных экзаменах, и это в точности сбылось. А некоторые сны, предвещавшие смерти, даже страшно рассказывать… Да, я в такое верю, потому и включаю в свою прозу.
– Что тебя направляет, вдохновляет как писателя?
– Интерес к людям. В своё время, выбирала между юридическим и психологическим факультетом, и отвергла психологию, потому что поняла: если хорошо работать психологом, это разорвёт тебя изнутри. На меня очень повлиял один случай. Звонит близкая подруга и говорит: «Сейчас я с тобой поговорю по телефону и покончу с собой». Трубка у меня в руках накалилась. Этот разговор длился часа два, и мне всё-таки удалось её убедить не делать этого. Но не удержать от этого шага в будущем…
Я рассказала о Тане в повести «Васильки на облаках». Писала её, чуть не рыдая, но считала себя обязанной закончить повесть. И когда закончила, Таня, наконец, перестала мне сниться… Я считаю, необходимо напоминать всем о том, что нельзя унижать таких людей, чем-то отличных от нас, недопустимо их оскорблять. Вот если мне удалось это передать, то повесть была написана не зря.
– Для тебя важно – повлиять на читателя, как-то изменить его взгляд на мир?
– Да, это важно. Почти все мои рассказы на две трети – реальные истории, взятые из жизни. Даже когда писала рассказ об Анне Ахматовой, перечитала не одну книгу воспоминаний о ней.
– Кто твои любимые авторы?
– Очень нравятся короткие рассказы Юрия Казакова, проза Ивана Шмелёва, Достоевского. Нравится психологическая проза Аллы Нечаевой. В детстве больше всего любила книги «Граф Монте-Кристо», «Два капитана» Каверина и «Унесённые ветром».
– Твои планы на будущее?
– По возможности, больше заниматься литературой – сейчас на это не хватает времени. Может быть, дописать начатый роман. Есть и другие задумки…
– Скажи, тебя волнует признание со стороны читателей?
– Да, как, думаю, и любого писателя. Но то, что я окончила Литинститут, – для меня одно из важных признаний, определённый знак качества. Вся проза моей книги «Всего один ход» прошла проверку мастера.
– Твоё мнение и рекомендация начинающим: можно ли научиться писать?
– Я уверена: если есть какие-то способности, то их всегда можно развить. Но главное условие – научиться спокойно воспринимать критику. И искать свою тему, пусть даже иногда кажется, что всё давно написано.
Каждый из нас индивидуален, имеет свой особый взгляд на мир и даже на творческий процесс. Поэтому каждый человек интересен уже сам по себе, и всегда есть, «о чём писать»! Нужно только стремиться делать это профессионально. Ведь и дворник, чтобы работать, должен понимать какие-то «азы»: как держать метлу, где подметать. Что уж говорить о литературе!
Ольга ПОЧИНА
