Продавец бессмертия
Можно прожить и 1000 лет
Обри ди Грей, которого в СМИ называют не иначе как продавцом бессмертия, пожалуй, самый известный геронтолог в мире благодаря заявлениям о возможном продлении жизни человека до 1000 лет. Чтобы жить долго, по его мнению, нужно только вовремя чинить себя, чтобы каждый раз возвращаться к 20-летнему состоянию. В 2015 году Обри ди Грей побывал в России и выступил в Москве в рамках форума «Открытые инновации».
Ди Грей планирует не столько отменить старение, сколько снизить его участие в нашей смерти, пренебречь им, причём сугубо инженерными методами. Учёный предлагает снизить уровень старения до пренебрежимо малого, уничтожая его признаки – повреждения организма на молекулярном уровне – по мере их накопления. Согласно его плану, пока мы проживаем 25 лет, медицинские технологии должны развиться ровно настолько, чтобы продлить нашу жизнь ещё на 25 лет, и если они будут и дальше двигаться такими темпами, то люди смогут жить вечно.
Ди Грей критикует «классических» учёных за излишнюю фундаментальность и медленный прогресс, они же в ответ упрекают его в чрезмерном упрощении и непонимании природы биологических исследований.
В своих текстах и выступлениях Ди Грей повторяет, что рассматривает старение как инженерную проблему: в его картине мира старение – это просто накопление повреждений в организме. У молодого организма этих повреждений мало, а у старого – много. Следовательно, устраняя их, можно обратить старение вспять и вернуть организму утраченную молодость.
Список поломок, подлежащих починке, ди Грей сформулировал полтора десятка лет назад. Изначально в нём было девять пунктов, но с тех пор осталось семь: мутации в ядерной ДНК, мутации в митохондриальной ДНК, накопление «мусора» (повреждённых молекул и продуктов обмена веществ) внутри клеток, накопление «мусора» вне клеток, образование лишних сшивок между внеклеточными молекулами, клеточное старение и, наконец, клеточная гибель.
Чтобы ознакомить с учением Обри ди Грей приведу самые интересные моменты одной из его бесед, которые опубликовали «Новые известия».
По мнению Обри ди Грейя, мы уже понимаем, что процесс старения состоит из накопления повреждений в теле, которые организм сам себе создаёт. Вопрос в том, как мы можем помешать, этим повреждениям вызвать заболевания. До недавнего времени существовало два подхода. Первый – подождать, пока повреждений накопится столько, что мы начнём болеть, и потом пытаться остановить болезни. И это, конечно же, не работает. Повреждения продолжают возникать, и польза от этого подхода постепенно сходит на нет. Второй подход – заставить наш организм работать аккуратнее, то есть создавать повреждения медленнее, чем в нормальном режиме. И это тоже не получилось, так как организм слишком сложно устроен. Поэтому Обри ди Грей высказал идею, что есть и третий подход – устранять повреждения на том отрезке времени, когда они уже возникли, но ещё не накопились в таком количестве, чтобы нарушать работу организма.
Начинать чинить себя, наверное, лучше всего в среднем возрасте. Скажем, в пятьдесят. Вы всегда можете начать сначала. Вам нужно, чтобы было, что чинить, но вы не хотите делать это слишком рано. С другой стороны – если урона уже так много, что вы больны, мы всё равно можем сделать это, избавиться от повреждений, и этого может быть достаточно, для того чтобы патология перестала прогрессировать. Если нет, то можно обратиться к уже существующим медицинским технологиям, чтобы разобраться с патологией – и в этом случае они по-настоящему вам помогут, поскольку те повреждения, которые подпитывали патологию, мы уже убрали.
Количество повреждений можно уменьшить и до меньшего уровня, чем в 20 лет, но разница между двадцатилетним и годовалым не только в старении, но ещё и в уровне развития. Мы не собираемся отматывать ничего назад и разворачивать вспять процессы развития. Поэтому пусть будет 20.
И можно будет восстанавливать репродуктивные функции: яичник – такой же орган, как и прочие, то есть мы начинаем стареть в 20, стареем до 50, потом возвращаемся в двадцатилетие. Конечно, мы ещё не знаем деталей. Возможно, некоторые из методов нужно будет применять каждые десять лет, а другие – каждый месяц или день, потому что это будут уколы или таблетки.
Говоря о пропасти между лекарством, созданным в лаборатории, и лекарством на аптечном прилавке, можно назвать два различия между этими этапами. Первое – затраты, и второе – государственное регулирование. По поводу последнего я абсолютно спокоен. Обри ди Грей считает, что, когда эта терапия станет близка к тому, чтобы стать доступной, уровень общественного давления значительно возрастёт, и общество начнёт ратовать за быстрое одобрение и выход на рынок соответствующих лекарств.
Что касается денежных затрат, то люди часто говорят: боже мой, эти методы терапии будут совсем новыми и высоко технологичными и поэтому очень дорогими! Но нужно помнить, что большинство современных методов лечения пожилых людей не работает. И всё, чего мы достигаем сейчас, тратя большие суммы денег на пожилых, – мы ненадолго отодвигаем момент, когда они заболевают. А потом мы тратим деньги на то, чтобы поддерживать их жизнь, в то время как они уже болеют, то есть мы тратим эти деньги в любом случае.
Представьте себе машину. Первая ржавчина появляется в тот самый день, когда вы получаете её на мойке. Но первые пять лет можно ни о чём не беспокоиться, потому что скорость, с которой она растёт, настолько мала, что ничего не происходит, никакая дверь не отваливается. И если вы уберёте ржавчину через пять лет, то дверь не отвалится и в течение десяти лет. Да, мы начинаем накапливать повреждения задолго до рождения, но они не достигают того предела, с которым организм приучен справляться.
Обри ди Грей говорит, что ему пошло на пользу то, что он не занимался биологией с самого начала. И он в этом не уникален, это происходило часто в истории науки: люди начинали работать в одной области, а потом переключались на другую. Нередко у них в итоге получалось достичь больше во второй, потому что навык исследования легко переносится из одной области в другую. Поэтому в самом начале, когда он хорошо всё обдумал, он привнёс в науку о старении некоторый новый способ мыслить и смог сделать предсказания, которые долго не могли быть сделаны.
Обри ди Грей прошёл несколько этапов. На первом этапе, когда он только начал заниматься биологией, он пришёл со своими идеями, которые представляли собой интерпретацию идей и данных других людей. В этот момент ему не противоречили, у него не было ещё никаких мыслей о том, что мы сможем дожить до тысячи лет. И в первые годы своей работы то, что он пришёл в эту область нестандартным путём, было, по его мнению, скорее – преимуществом. Ведущие специалисты в области говорили: «Хм, этот парень придумал то, что должны были придумать мы, а у него даже нет степени в биологии. Как так? Он, наверно, жутко умный!» Поэтому уважение к Обри ди Грей росло гораздо быстрее, чем могло бы при другом раскладе. А потом, когда он стал доставлять неудобства, всё изменилось, и они начали говорить о том, что Обри ди Грей не более чем любитель. Но и это прошло.
На самом деле, считает Обри ди Грей, ему очень повезло. Каждая идея, которую я выдвинул 10 или 15 лет назад, по поводу разделения повреждений на семь категорий или технологий борьбы с этими категориями, все они до сих пор живут и процветают. Он говорит, что они не нашли новых категорий, не нашли причин, почему бы их подходы не работали. Нет, отмечает Обри ди Грей, он крайне доволен тем, как идут дела.
Обри ди Грей говорит: «Конечно, мы не продвигаемся так быстро, как я бы хотел, и даже не так быстро, как я представлял себе 15 лет назад, но у этого нет научных причин.
Единственное, что сработало хуже, чем я рассчитывал, это финансирование. После 15 лет работы мы можем предъявить прогресс, которого мы добились, и это очень хороший результат для небольшого количества денег, что у нас было. Поэтому мы можем сказать: смотрите, если мы продвинулись за 15 лет с такой суммой денег на столько, логично предположить, что мы можем продвинуться в 10 раз дальше, если у нас будет в 10 раз больше денег.
Я начал с того, что у нас уже есть данные, полученные на машинах и самолётах. Мы знаем, как успешно продлить здоровое функционирование простых машин, чтобы они служили гораздо дольше, чем планировалось изначально. Поэтому тот же подход должен сработать для сложных машин вроде нас с вами.
Это первое подтверждение тому, что у нас может что-то получиться. А второе – это прогресс, которого мы уже добились в развитии конкретных технологий. Самый очевидный пример – стволовые клетки, которые уже активно изучали к тому моменту, когда я пришёл в эту область. Поэтому мы ими почти не занимаемся – другие люди уже разрабатывают ключевые моменты в этой технологии.
Я смотрю на то, что мы делаем, не то, что каждые десять лет – я смотрю на это каждую неделю. Я оцениваю, хорошо ли мы движемся или можем делать это лучше, поэтому я к этому готов. Тут как с любой новой технологией: вы не знаете, что сработает, вы смотрите на то, что есть, и принимаете решения. Но моя цель здесь – спасать жизни, а не зарабатывать деньги или стать знаменитым. Поэтому, даже если у меня есть только 50 % вероятности успеха, этого вполне достаточно».
Пока Обри ди Грею только 55 лет и до своего намеченного возраста в тысячу лет ему ещё очень далеко. Но свой след в истории мировой науки учёный-геронтолог уже оставил, за ним закрепилось неофициальное звание самого экстравагантного учёного планеты.
Арнольд ГРЫНИН
