Скорая помощь журналистки Кирилловой
Дети войны… За этими двумя простыми, но такими наполненными огромным смыслом словами – судьба целого поколения… Сложная, драматичная, победоносная эпоха. Вот о военном детстве, истории семьи, выдающихся людях и вере мы поговорили с бывшей заведующей отделением неотложной терапии БСМП, ведущей рубрики «Православие» в «Областной Рязанской Газете», автором книги «Под покровом Божьей Матери» Ией Николаевной Кирилловой.
– Все мы родом из детства… Но ваше детство выпало на предвоенные и военные годы…
– Я родилась 12 декабря 1937 года в тихом, уютном городке Старый Оскол, Белгородской (ранее Курской) области. Это город моих предков по маминой линии. Наш дом в слободе Ямской строил в конце XIX века мой прадед Иван Михайлович Астанин, затем дедушка Михаил Иванович Астанин.
Строили тогда на века: толстые кирпичные стены, выложенный кирпичом подвал с отдельным входом. Дом стоял напротив Крестовоздвиженской церкви. Дедушка был директором местной школы и до закрытия храма, а затем после окончания войны ещё и регентом церковного хора. Несмотря на годы богоборчества, народ в наших краях был набожный, хранил Православную веру. Моя бабушка Капитолина Алексеевна, учительница начальных классов, ежедневно осеняла крестным знамением все четыре стороны света.
Церковь Воздвижения Честного Креста Господня в Ямской слободе в Старом Осколе
Старый Оскол стоит на белых меловых горах, изрытых пещерами, опоясан рекой Осколом и её притоками. Но война не пощадила этот поистине райский уголок земли.
– Когда началась война, вам было почти 5 лет. В детской памяти сохранились воспоминания о тех страшных событиях…
– Да, конечно. Хорошо помню 1942 год. Был обычный июньский жаркий день и обычная тревога: приближался враг. Бабушка запомнила дату – 30 июня. Вдруг гул самолётов, свист летящих бомб, их оглушительный разрыв. Один, другой… Мы с соседями укрылись в нашем подвале. Молились. Бабушка поставила в подвале иконы. Приоткрыв двери, некоторые видели, как в небе кружили «юнкерсы». Казалось, что конца бомбёжке не будет. Когда наступила тишина, и «юнкерсы» улетели, все стали потихоньку выходить из подвала.
Перед глазами предстала ужасная картина: несколько домов стёрты с лица земли, под завалами остались люди, животные. Слышались стоны. Начали откапывать, но спасли немногих. Так продолжалось два дня, а 2 июля 1942-го в город вошли немцы. Наш дом занял немецкий офицер с ординарцем. Незанятой осталась кухонька, имевшая отдельный вход. Но лето жили мы практически в подвале. Бабушка подолгу молилась, твёрдо веря, что Господь не допустит остаться нам рабами. Она верила в Победу и утешала многих. Бабушка была сильная духом и верой.
В январе 1943 года стояли трескучие морозы. Но у нас была радость и облегчение – немецкий офицер выехал из нашего дома. Уже чувствовалось приближение родной армии. Начались бои за наш город. Мы жили в кухоньке. Чтобы сохранить хотя бы минимум тепла, бабушка разбирала остатки забора, надворных построек.
Николай Астанин
Я никогда не забуду тот зимний день 1943 года. Мы в нашей кухоньке, теплится коптилка. Кругом рвутся снаряды, воют сирены. Страшно, очень страшно. На коленях молимся перед иконой Божией Матери. И вдруг громкий стук в двери, который усиливался. Двери распахнулись, и перед нами в заснеженных белых маскировочных халатах наши спасители. И родной радостный голос дяди Коли: «Мама! Июшка!..». Он подхватывает меня на руки. Слёзы радости! Быстро легли на стол хлеб, консервы. Какой же это был хлеб! Но время требовало идти дальше. Бои продолжались.
Николай Астанин был подготовленным и опытным разведчиком. Он также участвовал в боях за освобождение наших земель. Перед войной окончил геологоразведовательский факультет Воронежского университета, но работать по специальности не пришлось, так как в 1941 г. ушёл на фронт. Вот, что он рассказывал: «Шли мы тогда к Старому Осколу от донских переправ… От радости, что мы будем воевать на земле, где родились и росли, я готов был идти на выполнение любого задания… В этих местах мне хорошо были известны все дороги, мосты… Знал я, как и где можно скрытно провести технику, людей и боеприпасы».
И вот майору Астанину с группой разведчиков поступил приказ разведать подходы к городу со стороны Незнамово. Здесь располагалась большая часть огневых точек противника. Отсюда они вели круговой обзор местности и стреляли прямой наводкой из пушек. Подавление этих огневых точек, обнаруженных группой разведчиков под руководством майора Астанина, было успешно осуществлено. 31 января бои переместились на окраины слободы Ямской. 4 февраля наши части начали штурм города с трёх сторон. Немцы побросали оружие и разбежались. 5 февраля 1943 г. наши войска после упорных боёв овладели городом и железнодорожной станцией Старый Оскол. Окружённый гарнизон противника был уничтожен и частично пленён.
Именно во время войны я почувствовала всю силу бабушкиного крестного знамения и её молитв. А Крестовоздвиженский храм не тронули ни осколки снарядов, ни бомбы. И стоит он уже более 200 лет – хранитель жизни. Ведь в нём, хотя он и был закрыт в атеистические годы для службы, собирались люди во время налётов, прося защиты у Господа. Люди знали – с ними Бог! А мой любимый город Старый Оскол сейчас «Город воинской славы»!
– А где вы встретили окончание войны?
– В 1945 году папу Николая Петровича Кириллова направили служить в Польское военное училище в город Пшемишль. В нём готовили польских офицеров со знанием русского языка. Папа был очень образованным. Он окончил агрономический техникум, а чуть позже, ещё до войны, МГУ. И вот мы всей семьёй приехали в Польшу.
1947 год. Маленькая Ия Кириллова с родителями, бабушкой и дедушкой
Было очень страшное время. В Польше вовсю зверствовали бандеровцы. Советским офицерам запрещалось ходить по одному, – только группой и обязательно с охраной. Любого даже мало-мальски зазевавшегося русского офицера бандеровцы могли тут же схватить или сразу убить.
Я сама видела однажды, как наш боец нагнулся завязать шнурки на ботинках, и тут же из-за угла налетели эти нелюди, схватили за ноги, раскачали и ударили головой об стену. Офицеры тоже рассказывали, что бандеровцы ловили военных, а прежде чем убить, жестоко пытали. Например, обвязывали человека колючей проволокой и скидывали с обрыва в реку Вислу.
Здесь война продолжалась. Страшная, ужасная, бесчеловечная. Советские военнослужащие постоянно ездили на выезды: уничтожали этих нелюдей. Потом папу как кадрового офицера перевели в Глазго, затем отправили в Белоруссию под Минск в село Гатово. А из Белоруссии мы уехали, когда папа поступил в Московскую военную академию имени Фрунзе.
Моя мама, Надежда Михайловна Кириллова до войны работала бухгалтером в Сберегательной кассе и мечтала поступить в Курский медицинский институт. Но началась война. Все планы была нарушены. Когда в Старый Оскол вошли немцы, бабушка не отдала меня эвакуировать, а мама поехала, но до места не добралась. По дороге поезд разбомбили. Мама скиталась, скрывалась у местных жителей. В 1943 году, когда наш город освободили от немцев – она вернулась.
– Мама не воплотила свою мечту – стать врачом. Но зато вы поступили в мединститут…
– Да, в 1955 году я поступила в Рязанский мединститут на лечебный факультет. В 1950 г. в честь 100-летия со дня рождения академика И.П. Павлова решением Правительства СССР Московский медицинский институт № 3 был переведён в Рязань и переименован в Рязанский медицинский институт имени академика И.П. Павлова. Соответственно, вместе с самим мединститут приехали и московские профессора. Это была плеяда выдающихся преподавателей.
Ректором был заведующий кафедрой гистологии (он совмещал обе эти должности), доктор медицинских наук, профессор Лев Северьянович Сутулов. В 1974 г. он был награждён серебряной медалью и денежной премией за проведение уникального эксперимента с животными, облетевшими Луну, на основании которого сделан очень важный практический вывод: выявленные изменения в органах животных являются проявлением функциональной адаптации и не могут быть препятствием для полёта человека в космос.
Заведующим кафедрой госпитальной хирургии был Борис Павлович Кириллов, который уже в 50-е годы делал операции на сердце.
Кафедру акушерства и гинекологии возглавлял Виктор Михайлович Уткин, которого часто называют «патриархом» акушерско-гинекологической службы Рязанской области. Это и неудивительно: более 90% ведущих специалистов рязанского региона были его учениками. Более 20 лет он возглавлял областное научное общество акушеров-гинекологов. Благодаря профессору Уткину в Рязани, на базе больницы № 8, было создано первое профильное лечебное учреждение, где объединились акушерская и гинекологическая службы. Виктор Михайлович первый начал внедрять в акушерско-гинекологические исследования новые методы, в том числе и биохимические.
Кафедру патологической анатомии возглавлял Вячеслав Константинович Белецкий – патологоанатом, нейрогистолог, доктор медицинских наук, профессор эмбриологии, гистологии и патологической анатомии. Я ходила к нему в кружок на патологическую анатомию, потому что считала, что если буду знать патологическую анатомию, значит – буду знать и болезни. Ведь когда ты вскрываешь, то видишь, какие органы и как поражены, их состояние. К окончанию учёбы в институте на моём счету было более ста вскрытий.
С благодарностью вспоминаю преподавательский состав кафедры. Это Ювеналий Васильевич Постнов, ставший главным патологоанатомом страны. Александр Фёдорович Ушкалов, впоследствии работавший в институте ревматологии в Москве. Юрий Львович Сутулов, впоследствии он стал заведующим кафедрой патологической анатомии.
Я ходила на вскрытия в свободное время, а вечерами занималась. После окончания третьего курса на студенческой конференции получила первую премию и подарок – двухтомник практического врача.
С большой благодарностью вспоминаю многих. Профессора, заведующую кафедрой инфекционных болезней Нину Никифоровну Ипатову. Она была человеком высоких нравственных качеств, учителем нескольких поколений врачей. Рязанскому медицинскому институту Нина Никифоровна Ипатова посвятила более 30 лет, до 1978 года заведовала кафедрой, с 1978 по 1982 год являлась профессором-консультантом, продолжая руководить диссертационными работами своих учеников.
Профессора Бориса Михайловича Соколова. Он руководил кафедрой анатомии на протяжении двадцати лет. Профессора, заведующего кафедрой нормальной физиологии Василия Фёдоровича Широкого. В 50-х годах вместе со своими сотрудниками он занимался изучением замыкательной функции мозга при изменении количества и качества безусловных раздражителей.
Доктора медицинских наук, профессора Анатолия Александровича Никулина. Он руководил кафедрой фармакологии, впоследствии стал ректором мединститута. В его честь в 1998 году в Рязани появилась улица профессора Никулина.
Так что, повторюсь, это была целая плеяда талантливых, уникальных преподавателей. Но и среди моих однокурсников тоже есть выдающиеся личности. Юрий Фёдорович Крылов советский и российский фармаколог, академик, автор 300 научных работ, в том числе учебника «Фармакология».
Игорь Михайлович Миров – заслуженный врач РФ, доктор медицинских наук, профессор кафедры акушерства и гинекологии Рязанского государственного медицинского университета имени академика И.П. Павлова. За время своей профессиональной деятельности помог появиться на свет более 1500 детей. Игорь Николаевич Захаров – хирург, кандидат медицинских наук.
Владимир Михайлович Ботов, вместе со своей супругой, Хованской Верой Ивановной, после окончания института уехал трудиться на Камчатку. Кандидат медицинских наук Лупаков Станислав Николаевич много лет вёл преподавательскую и практическую работу на кафедре травматологии Рязанского государственного медицинского университета имени академика И.П. Павлова.
После окончания мединститута я год проработала в БСМП, а потом уехала с мужем-военным в город Острогорск Воронежской области. Там трудилась участковым врачом. Когда вернулась в Рязань, снова устроилась в БСМП, в которой прошла все должности: от участкового врача до заведующей отделением неотложной терапии.
– Работая в больнице скорой помощи, у вас в пациентах были выдающиеся личности?
– Да, были. Я лечила известного композитора, песенника, заслуженного деятеля культуры РФ Александра Аверкина. Он приехал в Рязань с концертом и заболел. Весь рязанский отдел культуры переполошился. Позвонили главному врачу БСМП, и он послал меня. Я приехала в гостиницу, где тот остановился. Посмотрела, послушала, ничего страшного не обнаружила. Приезжала и на следующий день проведать. Но всё обошлось легко. Без последствий. Мы потом мы долгие годы сохраняли дружеские отношения.
Лечила я и архимандрита Авеля. Это был необыкновенный, добрейший человек, с тонкой душой. Я с ним познакомилась, когда он приехал в Рязань восстанавливать Иоанно-Богословский монастырь в Пощупове.
Моим пациентом был и владыка Симон (Новиков). Это тоже человек был необыкновенный. Его прислали из Москвы в Рязань. Начало 80-х – самые тяжёлые годы, когда церковь поднимали из разрухи.
Владыка Симон с серьёзной травмой попал в БСМП. Он ехал из района, где ранним утром отслужил литургию. Машину занесло, и она перевернулась. Владыка сидел на переднем сиденье, в руках держал посох. Автомобиль закрутило, нога зацепилась за посох и сломалась. Всё лицо было разбито. Когда я услышала имя и фамилию поступившего – Сергей Новиков, сразу поняла, кто это. Его определили в травматологическое отделение, а терапевта вызывали бы к нему как консультанта. Поэтому меня назначили лечащим врачом Владыки. Пролежал он в БСМП неделю. И всё это время я от него практически не отходила: утром, днём и на ночь обязательно его смотрела. И только после ночного осмотра возвращалась домой. Затем владыку прооперировали. Операция прошла успешно, и вскоре он поправился окончательно.
Мы тепло общались и с отцом Авелем, и с владыкой Симоном. Оба эти потрясающие, выдающиеся личности присылали мне поздравительные открытки к праздникам, написанные собственноручно. Эти поздравления мне очень дороги.
Была я знакома и с племянником первого секретаря Рязанского обкома КПСС Николая Приезжева, руководителем конструкторского бюро «Глобус» Борисом Приезжевым. Мама Бориса попала в больницу, а так как сына в это время рядом не оказалось, то её положили не в спецбольницу, а к нам – в БСМП. Руководство больницы просто трепетало от такого пациента, а на самом деле – Борис Приезжев оказался очень простым, приятным в общении человеком.
Было много и других известных личностей среди моих пациентов, но, всё же самый главный мой пациент – это обычный человек, поступившей к нам в больницу. Именно простым людям я старалась помочь больше всего, сделать всё от меня зависящее для его выздоровления.
– Но, кроме того, что вы всю свою жизнь посветили медицине, вы ещё вели рубрику «Православие» в рязанских изданиях: «Вечерняя Рязань» и «Областная Рязанская Газета».
– Советское время – время атеистическое. Но всё равно многие люди, несмотря на политику партии, хранили веру православную в сердце своём, молились, ходили в храмы. За все эти годы тема православия не поднималась публично и не освещалась в СМИ. Множество людей в вопросах, касающихся православной веры, были совершенно безграмотны. Я начала писать статьи в газете «Вечерняя Рязань» в 2000 году, когда ещё работала в БСМП. Затем продолжила публикации в «Областной Рязанской Газете». Это статьи для широкого круга читателей об истории православия, православных праздниках, святых, подвижниках и многом другом. Как выяснилось, нашим читателям мои статьи были полезны. Это радует.
– Вы написали книгу «Под покровом Божией Матери», в которой рассказываете о рязанском церковно-общественном деятеле, благотворителе, купце Феодоте Игнатьевиче Масленникове, и ещё вы инициировали открытие доски в центре Рязани в его честь.
– Моя книга «Под покровом Божией Матери» вышла в Рязани в 2010 году, приуроченная к 100-летию освящения старообрядческого храма в честь Успения Божией Матери. Праздник иконы Богородицы «Всем скорбящим Радость» для рязанских старообрядцев особенный. В честь него в 1910 году был возведён храм на конфессиональном кладбище – оно, как и сам храм, было устроено благотворителем, купцом Феодотом Игнатьевичем Масленниковым вместе с братьями Кириллом и Григорием. За вековую историю первый и единственный в Рязани старообрядческий храм перенёс закрытие и разорение. В 80-е гг. прошлого века он вновь освящён во имя Успения Пресвятой Богородицы, однако праздник иконы Богородицы «Всем скорбящим Радость» отмечается здесь наряду с престольным.
Феодот Игнатьевич тратил большие средства в помощь простым людям, поддерживал пожилых и детей, вкладывал средства в строительство храмов, в развитие образования. Поэтому я подумала, что несправедливо, что о таком значимом благотворителе так мало знают его земляки-потомки.
Историю нужно сохранять и показывать молодёжи, на кого нужно равняться. И я очень рада, что всё удалось, что нашлись неравнодушные люди, которые помогли в создании и открытии доски: и финансово, и информационно. Большую помощь в реализации этого весьма значимого культурно-исторического проекта оказали прихожане старообрядческого храма под руководством настоятеля Александра Маслова
Торжественное открытие мемориальной доски Феодоту Игнатьевичу Масленникову состоялось в сентябре 2019 года в Рязани. Доска расположилась на фасаде дома № 30/26 по Первомайскому проспекту. Надпись на ней гласит: «Дом – памятник архитектуры начала ХХ века. Построен в 1901 году Феодотом Игнатьевичем Масленниковым, купцом II гильдии, гласным Рязанской городской Думы, Почётным гражданином города Рязани». Здание, на котором разместилась доска, и которое построил Феодот Масленников, вошло в свод памятников, истории и культуры нашего края.
Я очень рада, что этот проект состоялся. Вернули из небытия имя замечательного человека Феодота Масленникова. Рязанцам этот человек очень дорог. Дорога и память о нём. Имя Масленникова можно называть в ряду таких замечательных людей как Мальшин, Живаго, Рюмин. И он по праву этого достоин.
– А чем вы сейчас занимаетесь, над чем работаете?
– Я уже довольно давно занимаюсь изучением истории нашей семьи, нашего рода и пишу свои воспоминания. Изучение истории рода и сохранение этой истории очень важно для каждой семьи. Это не только интересно, но и чрезвычайно значимо. И для ныне живущих, и для потомков. К примеру, в нашей семье предки были самых разных сословий. По линии мамы — учителя, работавшие ещё до революции в гимназии, где зарплату выдавали золотыми царскими рублями. Кстати, благодаря некоторым таким сбережениям, семье удалось выжить в послереволюционный период. Особенно трудно было в 20-ые и 30-ые годы.
По папиной линии очень интересна история рода Завадских. Моя бабушка Мария Романовна Завадская (в девичестве) принадлежала к старинному дворянскому роду. Мы даже нашли фамильный герб Завадских. Судьба каждого очень интересна, и ценность этих знаний очень велика. Вместе с историей предков мы больше узнаём и понимаем историю нашей страны. Это наше самое ценное достояние. И я хочу, как можно больше потрудиться в этом направлении, чтобы сохранить историю родословной, прежде всего, моим потомкам.
Лариса КОМРАКОВА
